Елизавета Галкина - Будь рядом

– Сейчас это модно, ты ничего не понимаешь! И вообще не переводи тему! Ты идешь со мной или остаешься дальше терпеть его?!

– Я тебя не отпускала! И с тобой никуда не пойду! Это все не так просто! Живо наверх, в свою комнату! Ты под домашним арестом на неделю! Единственное, куда ты можешь выйти – в школу, а потом домой немедленно!

В слезах я ринулась в свою комнату и стала думать, как быть дальше. Я спрятала собранную сумку под кровать, понадежней запрятала скопленные мною несколько сотен во внутренний карман сумки и принялась ждать. У меня в голове не было ни одной дельной мысли о том,, что мне делать дальше, там лишь пульсировало отчетливое «Бежать! Бежать! Бежать!» Поздним вечером я вышла из комнаты и, стараясь держать лицо, подошла к маме. Мне предстояло отыграть первый спектакль в моей жизни:

– Мам, прости. Я была неправа. Знаешь, я сегодня поругалась с Димой, и у меня попросту сдали нервы, к тому же голова раскалывается жутко. Я сорвалась, и на папе тоже… Завтра все наладится. Я пойду, лягу спать пораньше, хорошо?

– Доченька, не расстраивайся из-за этого Димы! Он просто тебе не подходит, вот и все. Встретишь еще свою любовь, настоящую! Иди спать. Доброй ночи!

Я вернулась в комнату, погасила свет, забралась в одежде в кровать и стала ждать. Дом потихоньку засыпал: прекратилось журчание воды в ванной, стихли шаги, замолчал телевизор. Когда дом погрузился в сон, я достала сумку, взвалила ее на плечо, на цыпочках спустилась вниз, захватила пуховик и сапоги и тихонько вышла из дома.

Трещал мороз. Передо мной лежал совершенно новый мир. И в этом огромном мире я была напуганным потерявшимся ребенком, совершенно одиноким, не имевшим понятия, что делать. Я не знала, где буду ночевать и где искать еду. Спустя некоторое время мне пришла идея напроситься к подругам. Замерзшими руками я достала телефон и нашла список контактов. Первой в нем был номер Весты:

– Алло, привет, это Поля. Прости, что разбудила тебя. Мне пришлось сбежать из дома, ты можно у тебя переночевать?

– Полин, я не одна. Помнишь, я рассказывала тебе, что давно влюблена в парня? Я не хотела утомлять тебя подробностями… Знаешь, у нас все серьезно. Так что сегодня я с ним. Ты набери Ирен, она не откажет.

– Ладно, спасибо. Доброй ночи

Повесив трубку и проглотив обиду, я набрала своей второй подруге.

– Здравствуй, Ир, это Поля. Знаешь, у меня дома очередной раз неприятности, могла бы ли ты пригреть меня на пару дней хотя бы?

– Поль, ты с ума сошла? Родители дома, они меня убьют, если узнают!. Предки ненавидят гостей, а тем более ночью. К тому же, зная твоего папу, у нас у всех будут проблемы. Нет, прости, не могу. Мы увидимся завтра в школе?

– Не факт. Идти мне некуда. Теперь я как Настя. Голодранка. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

– Да. Но тогда, может, стоит не глупить и вернуться домой? Родители наверняка волнуются, ищут тебя, в конце-концов простят, списав все на то, что ты подросток.

– Нет, мое решение окончательно. По-видимому, подруг теперь у меня тоже нет. Вы отвергли меня, когда ваша помощь была нужна как никогда. Не хочу больше знать вас! Прощайте.

На конце трубки послышались гудки. Тяжело было признавать, что вся наша дружба оказалась дутой, ненастоящей. После этих мыслей мне трудно было сдержать слезы. В порыве злости, я бросила мобильный на асфальт. Раздался сдавленный треск. Пару раз, глубоко вздохнув, все же решила поднять телефон. Увы, он уже не включался. «Отлично, Поля, теперь мы еще и без связи!» – обреченно подумала я. Несмотря на ужасный холод, я прошла пару остановок пешком и остановилась в парке, где часто гуляла с Татаровым. Подошла к нашей с ним лавочке, стряхнула снег, достала из чемодана еще один свой теплый пуховик с русским орнаментом, постелила его, а потом улеглась, положив под голову чемодан. Уснула я не скоро. Благо полиция меня не застала. Мороз к утру стал сдавать, и мне удалось не только уснуть, но и проснуться.

Утро. Всю ночь я провела в полудреме, ветер дул мне в лицо, а одежда, которой я укрывалась ночью, почти не спасала от въедливого холода. Открыв глаза, я увидела перед собой какого-то незнакомого мужчину. На вид ему было лет 40, хотя он уже начал седеть. Этот некто был в старом, прожженным сигаретами, изношенном ватнике, синих подранных спортивных штанах и каких-то коричневых полуразвалившихся ботинках. Видок у него не из приятных, но я понимала, что теперь обречена на подобного рода соседство и компанию. Он спросил, не голодна ли я. Больше всего мне же в тот момент хотелось оказаться у огня, у батареи или в еще каком-нибудь теплом месте, где есть горячая вода и чай. Но еда тоже была в списке заветных желаний. Однако я не спешила вступать в разговор с этим типом.. Вообще, я не привыкла к разговорам с неизвестными людьми. Мне всегда казалось, что нам до других нет дела, как и им до нас. На долю минуты задумалась о том, как докатилась до жизни такой и что, наверное, не стоит разговаривать с неизвестным мужчиной, однако вскоре я отбросила эти мысли, поняв, что уже ничего не теряю.