Чарльз Мартин: В объятиях дождя

Грэйси, Энни и Берри, Джонни и Майкл: спасибо вам за вашу любовь к нам и нашим мальчикам. Ваша помощь – благословенна.

Папа, на форзаце книги посвящение маме, но ты не обижайся. Без тебя она не стала бы мамой, и мы все об этом помним, а в следующий раз я обязательно посвящу книгу тебе.

Чарли, Джон Т. и Ривз: скоро мы раздобудем лодку, которая вместит нас троих, и на ней мы отправимся к ресторану Кларка, а потом – обратно. Мы наловим много рыбы, и лодка выстоит, когда поднимется ветер и вода будет захлестывать через борт на целый фут. Молю Бога, чтобы вы не болели и чтобы ваши ноги оставались сильными, легкие – здоровыми, а сердца – и того здоровее. Надеюсь, что по мере вашего взросления вы научитесь как следует бегать и будете делать это с воодушевлением, и чтобы официальное лицо, обслуживающее трек, всегда выводило бы вас на собственную вашу спортивную дорожку. И когда с вами это случится – бегите вперед и побеждайте!

На протяжении всей моей жизни мои партнеры бегали лучше меня, но самым лучшим образом это удается моей жене. Кристи, спасибо, что ты бежишь рядом со мной и помнишь о нашем старте, и врачуешь мои раны, и заботишься о моих ногах, легких и о моем сердце, и веришь, что мы достигнем цели, несмотря на то, что порой она ускользает из виду. От старта до финиша многое может произойти. Я могу упустить время, сбиться со своей дорожки, поскользнуться, устать, утратить стимул, но ведь я могу также и… выиграть забег. Господи, спасибо, что ты позволил мне участвовать в главном забеге и дал партнеров гораздо более сильных, чем я. Позволь мне всегда бежать в том направлении, которое доставляет тебе радость, в том самом, когда и в моей жизни, и в моих сочинениях отражается дух твой, а это – источник вдохновения для всех бегунов. Он вдохновляет на то, чтобы продолжать забег, несмотря ни на что, и подниматься после падения; и не покидать состязания, и окончить его с мыслью: итог стоил того, чтобы к нему стремиться.

Речная улица вьется вдоль Южной набережной реки Сент-Джонс, что в Джексонвилле, штат Флорида, по деловой части города и через квартал Сан Марко. Дом, в котором я вырос, уютно располагался посередине улицы. Так было совсем недавно, но в прошлом году в тех местах появился один господин, который купил дом и прилегающий участок и снес дом бульдозером. В последний раз, когда я там побывал, не оставалось уже ничего, кроме старой медной лестнички, на перила которой я когда-то опирался подбородком, и бетонной стены, рядом с которой я наловил в реке немало кефали и красного окуня. Да, можно снести дом, но воспоминания уничтожить невозможно.

Если повернуть направо с моей бывшей улицы и пройти полторы сотни шагов, то здесь Речная улица снова поворачивает направо, то есть в южном направлении. Здесь она, выпрямляясь, переходит в улицу Прибрежных дубов. А если вы следуете другим путем и не поворачиваете к моему дому, то упретесь прямо в зеленую лужайку, перед которой стоял когда-то дом лучшего моего друга детства Брайса.

Однажды после полудня, когда мне было лет девять-десять, мы с Брайсом сидели у него в гостиной на втором этаже и то и дело переключали телевизор по тридцати шести каналам. Вдруг мы услышали визг тормозов. Взревел мотор, звук приблизился, стал еще сильнее! Мы жили в довольно тихом районе и оба знали, что никто здесь не запускает мотор на полную мощность и не позволяет тормозам визжать так громко даже на поворотах. Кто-то явно нарушал правила езды на нашей дороге. Мы подбежали к окну и смотрели, вытаращив глаза, как неизвестный «Порше» из маленькой красной точки превращается в летящую прямо на нас, пламенеющую ракету. Глядя на происходящее с нашей верхотуры, мы сразу же сообразили, что если машина проскочит мимо поворота, она влетит прямо на лужайку и разнесет в щепки комнату на первом этаже, расположенную под гостиной. Да, зрелище было занимательнее, чем фильм «Придурки из Хаззарда» [34].

С тех пор прошло много времени, и не могу сказать точно, на какой скорости мчался «Порше» – шестьдесят или семьдесят миль в час, – но буквально через мгновение он ткнулся в бордюрный камень. Раздался треск, машина взлетела в воздух вместе с травой, дерном и цементом ограды. Единственным препятствием между «Порше» и нами была довольно толстая, высокая пальма, но летящий «Порше» врезался в пальму примерно на двухметровой высоте, она закачалась, а по лужайке рассыпался миллион стеклянных брызг. Послышался взрыв, отчаянно загудел клаксон. Утратив в полете всю жизненную силу, автомобиль пал на траву и теперь представлял собой бесформенную груду металла. В наступившей тишине слышилась лишь оглушительная радиомузыка. Она звучала не только громко, но и сердито, и я почему-то подумал, что мои родные ни за что бы не позволили мне слушать ее – если я, конечно, возымел бы такое желание.