Карина Микиртумова - Отчаянные

– Поль…Наш сын хотел бы жить.

– Что за упрямая женщина?

Я отодвинулась от двери, как раз в тот момент, когда та распахнулась.

– Шарлотта?

– Папа, – я прильнула к мужчине.

Вдохнула его запах, и расплакалась. Он гладил меня по волосам, шептал успокаивающие слова.

Отстранился и вытер мои слёзы. Папа был чуть выше меня, темноволосый и слишком исхудавший. Под глазами заметны синяки. Недосып и волнение. А может, и алкоголь.

– Не останешься на чай? – робко спросила его.

– Нет, Шелли. Боюсь, что твоя мама этого не одобрит. Я не отрекаюсь от своих слов, брошенных тогда в запале. Надежды, что Арман будет жить долго, и счастливо нет. Я не хочу смотреть, как увядает мой сын. Для меня это слишком. И не хочу, чтобы ты была частью этого…

– Не могу…

– Знаю, дочка. Ты добрая и не боишься преград. И не сможешь оставить маму с братом. Мы хорошо тебя воспитали. Но если захочешь уйти, уходи. Потому что, вести такую жизнь – равносильно тому, чтобы умереть молодой.

– Хорошо, – пробормотала я.

Папа улыбнулся и стремительно ушёл из квартиры, предварительно поцеловав меня в щеку.

Мама вышла из кухни и недовольно на меня посмотрела.

– Ты быстро вернулась. Как всё прошло?

– Хорошо. Завтра приступаю к работе, – на выдохе произнесла я, – Как Арман?

– Как обычно. Сидит, мультики смотрит. Хотя это больше похоже на замирание взгляда в одной точке.

Я промолчала, не в силах вообще что-либо выдавить из себя. Мама ушла к брату. Я же направилась на кухню. Выложила на стол купленное, подмела веником пол и присела на табуретку. Эту маленькую каморку трудно назвать местом для приготовления пищи. За маленьким столом помещалось два-три человека, а в общей площади двоим трудно развернуться. Раньше просторная кухня была для меня отрадой. Я любила, возвращаясь из колледжа печь и радовать родителей. У меня неплохо получались кексы… А сейчас… Сейчас иные заботы, иные проблемы и куча несбывшихся надежд.

Наспех приготовила овсяную кашу и поела её, запивая молоком. Помыв посуду, зашла к брату и немного с ним поговорив, направилась к кровати, которая стояла в самом углу нашей комнаты. Мама спала по другую сторону от меня, а Арман в другом конце помещения. Постели у нас были маленькими, одноместными, дешёвыми. Простыни уже застиранные и кое-где можно было найти заштопанные места. Я легла и повернулась на бок. Закрыла глаза и под тихое пение мамы погрузилась в крепкий сон.

Этой же ночью

– Шарлотта! Шелли, вставай!

Меня трясли за плечо. Быстро, почти мгновенно вскочила, и, потерев тыльной стороной ладони глаза, посмотрела на маму. Волосы торчали во все стороны, в глазах стояли слёзы, губы дрожали.

– Арман? – прошептала я.

Мама кивнула.

– У моего мальчика был приступ. Шелли… Помоги.

Мама осела на мою кровать, а я недолго думая, включила ночник и побежала в ванну за тазиком с водой.

Вернувшись в комнату, встала у постели брата. Арман был бледным. Светлые волосы спадали на лоб. Губы посинели от приступа. Футболка и штаны были насквозь пропитаны потом.

Я кое-как раздела его и стала медленно обмывать тело тёплой водой. Это помогало ему. Так он быстрее согревался и начинал лучше дышать. Давно такого не было. С неделю где-то… И каждый раз припадки усиливались. В прошлый раз просто трясло тело, в этот раз брат сильно измучился и замёрз.

В следующий раз он будет ближе к смерти, ровно на один очередной приступ. Нужны лекарства и срочно.

Закончив с Арманом, уставшая, упала на свою кровать. Мама в голос рыдала.

– Мы должны это исправить… Должны! Дочка, как же так? Это несправедливо, что такой маленький так страдает! Его нужно спасти…

Можно перевести так: «Шарлотта, найди выход». Это и так понятно. Я привыкла всё делать сама, за всё отвечать… Со всем мириться и терпеть. Потому что надо, потому что, это мой брат. Моя семья.

Я легла спать. В запасе оставалось несколько часов до окончательного подъёма и хорошо бы просто отключиться. Просто отдохнуть перед новым днём, перед новыми возможностями.

На следующий день. Ресторан « Tendre »

– Шарлотта!

Я услышала голос Пейдж, ещё одной официантки. Она подбежала ко мне. Девушка была жизнерадостной, весёлой и её серые глаза искрились от любопытства. Светлые волосы собраны колоском на голове. Из причёски выбивались парочка прядей, которые придавали миловидному курносому личику невозмутимости и свежести. Пейдж была меня симпатична.