Мила Дрим - Золотая орда. Восхождение

Я пошла дальше – с маминой комнаты раздавалась тихая, полная тоски, колыбельная и жалобный плач Стасика. Сердце мое болезненно сжалось, отчего к глазам подступили горькие слезы. Вот они – невинные жертвы палача. Палачу все равно, его все устраивает. И лишь его жертвы плачут от боли, стонут от ран, нанесенных им. Я знала, что во мне, жившей в такой обстановке с самого детства, тоже есть жертва. У всех в нашей семье были свои роли. Но я каждый раз боролась с тем, чтобы не быть этой жертвой. Я вытаскивала себя, мотивировала, обещала себе светлое будущее. Но, как трудно же, порой, это было делать! Когда ты одна, когда страшно, непонятно. И сейчас я снова была одна.

Но была ли?

Я опустилась на кровать, зашептав молитву. Мои слова были просты и незаученны, но лились из самой души…

Эта ночь была одной из самых беспокойных. Она сопровождалась разными звуками – плачем Стаса, маминым шепотом, полным отчаяния и увещевания, и голосом Маши – равнодушно-высокомерным, почти вызывающе громким. Соседи, не выдержав, даже несколько раз стучали по стенам и батареям, требуя тишины. Шум стоял со всех сторон. Уже под утро, около 6 часов, я проснулась от плача мамы и моей старшей сестры. Не выдержав, я тихо, чтобы не напугать никого, пошла на этот звук. Они сидели на кухне, спиной ко мне, плечом к плечу. Помирились. Я не стала нарушать их уединение. Я это уже видела десятки раз. Ничего не менялось. Замкнутый круг оставался замкнутым.

Посетив ванную, и, вернувшись в комнату, я снова легла на кровать, делая вид, что сплю. Я не хотела сейчас говорить – ни с мамой, ни уж тем более, с сестрой. В итоге, я на самом деле вновь заснула – видимо, стрессовые ситуации окончательно нарушили мой режим дня. Мой довольно крепкий сон был прерван звонком на мобильник. Я не сразу сообразила сквозь пелену сна, что такое красивое звучит. Затем, пробудившись, меня озарило – мой сотовый просто разрывает от настойчивого звонка. Еще даже не посмотрев на дисплей, я была абсолютно уверена – звонит мой муж. И я не ошиблась.

– Алло? – прохрипела я, сжимая слабыми пальцами телефон. Он едва не выпал из них, и мне пришлось сжать его чуть сильнее.

– Открывай, а то я уже собирался выбивать дверь, – раздался властный голос Тимура.

Я резко вскочила с кровати. Словно сумасшедшая, я распахнула дверь из комнаты, и побежала к входной двери, совершенно не заботясь в этот момент, как я выгляжу. В голове и груди стучало лишь одно: Тимур здесь. Обнять, поцеловать, прижаться – вот какими были мои планы в ближайшие секунды!

Мои руки, как и прежде, тряслись, пока я пыталась справиться с дверным замком. Эти секунды показались мне часами— так жаждала я встречи с Тимуром, словно мы расставались не на сутки, а на годы. Наконец, щелкнул замок, и сильные руки потянули дверь на себя. Через миг моим глазам предстал муж – такой воинственный с этой густой щетиной и сверкающими дерзостью глазами, такой любимый – с этой улыбкой на полных губах, в окружении своих братьев – Рустема и Ильнура. Все трое шагнули внутрь квартиры, и стоило только двери закрыться за ними, как я, невзирая ни на какие правила приличия, условности и присущую мне скромность, бросилась на Тимура – обхватывая его сильную шею своими слабыми руками, прижимаясь к его крепкому, напряженному телу. Не давая мужу опомниться, я припала губами к его теплым, таким желанным губам, в поцелуе. Мне было абсолютно все равно, что, возможно, дома еще могла быть моя сестра, для меня не имело значения, что братья Тимура стали проявлением моей любви к нему. Я хотела, чтобы мой муж получил это от меня – это сильное, всепобеждающее чувство. Он ответил на мой поцелуй – но почти целомудренно, хотя слово «целомудрие» никак не вязалось с ним.

– Камила… – протянул Тимур, чуть отстраняясь от меня, чтобы окинуть мое взволнованное лицо своим фирменным, пронзительным взглядом. Моя кожа тут же покрылась мурашками от такого пристального внимания. Глаза Тимура чуть сощурились.

– Мы уезжаем прямо сейчас, – произнес муж, снимая с крючка мою весеннюю куртку. Я качнула головой и, с нежеланием убрав руки с шеи Тимура, побежала в свою комнату. Проносясь мимо зеркала, я, задержавшись у него, ужаснулась, глядя на свое отражение: выглядела я неважно – осунувшееся лицо, темные тени под глазами, бледная, даже губы потеряли свой естественный розовый оттенок и стали какими-то блеклыми. Волосы наполовину выбились из хвоста. Ну а одежда – помятая, растянутая (это была моя древняя домашняя одежда, единственная, которую я сумела найти в не менее древнем шкафу). В общем, я сто процентов не выглядела, как прекрасная принцесса, ожидающая своего принца. И такой «красоткой» я предстала перед мужем и его братьями!