Марина Кистяева - Большой. Злой. Небритый

Я тоже взяла кофе. Отпила. Божественно. Вкус нереальный. Сколько бы я ни готовила кофе – и в турке, и в кофемашине – у меня не получалось достичь такого аромата и насыщенности. Эх…

– Ты его послала. Не сразу.

– Надь, я испугалась! Ты хотя бы себе представляешь, что парень, с которым ты знакомишься на отдыхе в другой стране, иностранец, прилетает за тобой?! И ко всему прочему собирает на тебя информацию? Всю! Ты понимаешь в какой ярости я была?

Я её понимала.

Отлично.

Мне бы тоже не понравилась такая осведомленность.

Ты встречаешься с мужчиной, и он знает о тебе всю подноготную. Каждый шаг. Зачем тогда ты ему вообще нужна? Не интересна же станешь очень быстро. Или дело в тотальном контроле?

Но где Рита и где контроль.

Мы босоногими девчонками убегали от родителей, чтобы быть самостоятельными. Ободрали коленки, свалившись с дерева? Упали с велосипеда, угнанного у соседского мальчишки? Так сами же, никто нас не заставлял.

А тут.

– Да.

Я сделала ещё глоток ароматного кофе.

– Грег оказался настырным.

– Насколько?

– Замуж звал.

– Оооо…

Я откинулась на спинку стула.

Грег Адамиди сделал всё, чтобы отвернуть от себя Риту. Ладно возраст, с этим ещё можно примириться. Но! Он собрал на неё информацию. Пытался контролировать, предугадать её действия. И, Бог ты мой, он позвал её замуж. Замуж! Мою Риту.

Бедный парень.

Мне его даже стало жаль.

Хотя я с последним погорячилась.

Жаль мне стало себя, потому что я уже собиралась ответить Рите, но по спине побежали мурашки. На меня кто-то смотрел.

Повернула голову в сторону входа.

Так и есть.

Явился старший Адамиди и он буравил взглядом именно меня.

Ничего не понимаю.

Абсолютно.

– Я сварила кофе.

– Меня нет.

– Надюш… Надюша…

– Отстань, говорю.

– К кофе прилагаются круассаны. Свежие.

Я от любопытства всё же открыла один глаз.

– Встану, если скажешь, что ты их приготовила сама.

Рита, явно борясь с муками совести, прикусила нижнюю губу.

– Хочется сказать что я, вот этими самыми ручками-белоручками, но ты же знаешь, я не дружу с тестом.

– Знаю. Поэтому я сплю дальше.

Я демонстративно натянула одеяло выше плеч и повернулась к сестре спиной.

А нечего.

Вставать я не планировала.

Ни под каким предлогом.

– Я сварила две чашки кофе. Тебе и мне.

– Рита…

Её настырность должна меня была насторожить сразу.

– Время два часа.

– Да хоть пять. У меня выходные.

– У тебя свободный график.

– Вооот. Поэтому я и говорю – у меня выходные.

Послышался шумный вдох.

– Хорошо, ты меня вынуждаешь признаться.

– В чем?

– Я подделала твою подпись.

Сон, понятное дело, как рукой сняло.

Я резко села на кровати и воззрилась на нахалку, которая имела честь называться моей сестрой.

– На каком документе?

– Чиркнула в доставке курьерской.

– Таааак…

– Говорю же – вставай. Тебя ждет интересное утро. Вернее, день.

Пришлось вставать. Накинув на плечи халат и кое-как заправив растрепавшиеся после сна волосы, я требовательно сказала:

– Давай кофе и что ты там говорила про курьера.

Сестра кивнула в сторону двери, ведущей в просторную и светлую столовую.

– Всё там.

Кофе был сварен и ждал меня.

Как и огромная корзина с ярко-красными тюльпанами, стоящая на полу, рядом с журнальным столиком.

Я уставилась на корзину, потом посмотрела на сестру, что встала поодаль и скрестила руки на груди. В отличие от меня, она выглядела бодрячком.

– Это что?

– Цветы.

– Что цветы, я вижу.

– От кого?

– Посмотри сама.

Спрашивать, откуда не в сезон взялись тюльпаны в Москве, не стоило. Было бы желание и деньги, найдется всё.

– Красивые.

У меня, как и у любой девочки, была слабость перед цветами. Любила, когда мне их дарили, когда они стояли в доме. Но скажу честно, чтобы в корзине и таком количестве… Это, скорее, по части Риты.

Я, точно в замедленной съемке, подошла к корзине и опустилась на корточки. Аромат тюльпанов тотчас коснулся моего обоняния. Нежные лепестки притягивали взгляд. Бутонов было не меньше сотни, возникло совершенно детское желание их пересчитать.

Среди буйства красных красок виднелся и белый небольшой конверт.

От адресата.

И мне совершенно не хотелось его открывать.

– Ты уверена, что цветы мне? – негромко спросила я, не теряя надежды.

– Записку не читала, хотя и признаюсь, искушение было. В бланке у курьера стояло твоё имя.