Юлия Климова - Разбуди мое сердце

– Я категорически против, – на автомате сурово выдохнул Воробьев, но вовремя сообразив, что пока дочери лучше не видеться с «отличником», передумал. Потом он ее запросто вернет, а Костика взашей выгонит – дело времени. – Но, с другой стороны, если тебе здесь не нравится…

– Не нравится, – подтвердила Алька. Поднявшись, она оставила лист бумаги на столе и направилась к лестнице. – Домой приду поздно, куча дел! – бросила она напоследок и, победно вздернув нос, ушла.

– И как у баб в голове все устроено? – задался Воробьев философским вопросом. – Не понимаю! – Переведя взгляд на секретарский стол, он поморщился и наигранно жалобно произнес: – И на кого ж ты меня покинула, Натаха…

Андрей любил возвращаться в свою квартиру, на Нагатинскую. Наверное, частые командировки научили его ценить уют и тепло родного дома. Последние два года пришлось помотаться по миру, и съемное жилье, гостиницы, общежития порядком надоели.

Давно стемнело, и было особенно приятно включить свет в кухне и комнатах. В голове все еще жужжали мысли, связанные с работой, но тишина и покой уже начали расслаблять и отвлекать. В прошлую ночь Андрей почти не сомкнул глаз – пришлось перелопачивать гору литературы, и сейчас, выпив крепкого чая, он собирался немного полистать прессу, сделать несколько звонков, затем плюнуть на дела и лечь спать. Усталость неторопливо подбиралась ближе, и Андрей не стал мыть кружку, поставил ее в раковину и тут же забыл.

Пока он разъезжал по городам и странам, за квартирой приглядывала его двоюродная сестра, живущая неподалеку: поливала единственный цветок – фикус, кормила рыбок и, вероятно, укрепляла свою личную жизнь на данной территории. К этому Андрей относился с пониманием, так как сам в юности не имел возможности пригласить девушку к себе или еще куда-нибудь, где ночь прошла бы быстро и страстно. Теперь вот есть, куда пригласить, но не хочется… С годами он стал более сдержан, разборчив и занят. За его плечами – приличное количество мимолетных увлечений, пара длительных романов и один гражданский брак, закончившийся три года назад ничем. То есть в результате не оказалось даже взаимных обид и претензий – пусто, и никому уже ничего не нужно… Тогда, анализируя, Андрей пришел к выводу, что не любил умную и красивую Лилю, естественное желание иметь семью, детей, опять же, страсть и прочие радости жизни толкнули их в объятия друг другу и связали на длительное время. А дальше не получилось… Она потом звонила пару раз, и он по инерции тоже, но на этом отношения закончились.

– Еще только девять, – потерев ладонью колючую щеку, произнес Андрей, глядя на часы. День пролетел быстро, и если бы не бессонная ночь, он бы сейчас трудился в поте лица и не думал о сне, да и раздражался бы непременно, что ничего не успевает.

Вынув из шкафа чистое полотенце, Андрей направился в ванную, но… раздался требовательный перелив звонка.

Распахнув дверь, он увидел Алевтину Глебовну Воробьеву и удивленно приподнял брови.

– Добрый вечер, – поприветствовала она и легко, точно бывала здесь часто, шагнула в квартиру, сняла верхнюю одежду, небрежно отправила ее на кресло и прошла в комнату.

– Добрый вечер, – ответил Андрей ей в спину и, помедлив, направился следом. Разговор с Костиком мгновенно всплыл в памяти и отодвинул другие мысли в сторону, чувство вины ухнуло и затаилось. Положив полотенце на край стола, он спросил: – Чем обязан?

– Я вот подумала, – Алька развернулась на пятках и смело заглянула Андрею в глаза, – если вы расстроили мою свадьбу, то, может, вы на мне и женитесь, а? – Пожав плечами, мол, прогулка до загса – мероприятие пустяковое, она замерла, ожидая реакции на свои слова.

Еще утром Андрей знал: расплата неминуема, справедливость догонит и предъявит претензии строго по списку, но вот чего он точно не предполагал, так это того, что у этой самой справедливости будут длинные, постриженные ступеньками волосы медного цвета, зеленые глаза, густые ресницы, конопушки на переносице, чувственные губы…

Смелая девочка.

Пришла.

И правильно сделала.

Жаль, не захватила хоккейную клюшку, а то шандарахнула бы его по башке, и – считай, отмучился.

– Приношу свои извинения, – ответил он спокойно, не собираясь опускаться до низкосортного: «А что я сделал, да вы меня, многоуважаемая, неправильно поняли». Нет, он именно сделал, и она поняла правильно.

– А извинениями сыт не будешь, – развела руками Алька и усмехнулась.