Кассандра Брук - Прикид

От всего этого он выглядел разбитым и усталым. Знаменитый прищур глаз хоть и сохранился, но веяло от него не игривостью, а скептицизмом.

Я часто задавала себе вопрос: может, это верность мне лишила его прежнего куража и запала? Огонь, некогда пылавший в нем, теперь еле тлел.

– Ты с ним счастлива? – как-то спросила Кэролайн.

Мы сидели у меня. На улице шел снег. Хоть в кои-то веки выдалось Рождество со снегом. Школьников распустили на каникулы, и Рейчел с Самантой сооружали в парке снеговика. Похоже, между ними разгорелся нешуточный спор, в какое место лучше воткнуть морковку. Я приписывала это влиянию Кэролайн. Мы слышали их визги и крики, изредка между деревьями мелькали две головки – одна белокурая, другая темненькая.

– Да, – ответила я, – счастлива. Разве не видно?

Но Кэролайн была настроена добраться, что называется, до сути.

– Ты выглядишь почти непристойно сексуальной в черном, – заметила она. – Скажи, а ты ему изменяла?

Я покачала головой. Подобный ответ обязывал к меньшему, нежели просто сказать «нет». Хотя и не являлся правдой. Правдой являлось то, что я и сама частенько размышляла об этом, но как-то чисто абстрактно. Я и представить не могла, как это возможно – изменить Ральфу. Жить с ним, страдая от лжи, боли, чувства вины, осознания того, что предала его. Впрочем, мысль о том, что за всю жизнь у меня был всего лишь один мужчина, тоже как-то смущала. Разве человеческий опыт не требует большего? И как вернешь теперь юность и молодость, в которой я вроде как бы и не жила?..

– Ой, да ладно тебе! Не изменяла, как же! – фыркнула Кэролайн. Ей почему-то не хотелось мне верить. – Ну неужели тебе никогда не было с ним скучно?

Я чувствовала, что Кэролайн ступила на тропу войны, и решила убраться с дороги.

– Никогда! – со всей определенностью заявила я.

Она глубоко вздохнула.

– О Боже! И с чего это я вообразила, что ты интересный человек?..

Были моменты, когда Кэролайн казалась мне просто ужасной. Бессердечной, паразитирующей на других. И жизнь сложилась у нее слишком благополучно, чтобы понять, что другим людям приходится бороться за существование, что они намертво прилипают друг к другу, чтобы выжить в этой борьбе, что эта борьба очень сближает. Мечты и несбыточные стремления отходят на задний план. Доверие – вот что главное. И моя жизнь с Ральфом сложилась именно так, если не считать нескольких первых золотых лет.

При следующей нашей встрече она пребывала в более радужном настроении. До Рождества оставалось несколько дней, и она повезла детишек на какой-то праздник к знакомым неподалеку от Ричмонд-парк. И, как я подозревала, где-то за кулисами изрядно набралась, пока детишек в гостиной развлекал Санта-Клаус.

Во всяком случае, вернулась она уже затемно, в сопровождении двух полицейских автомобилей и целого хора возбужденных голосов. Рейчел ворвалась в дом, глаза ее горели, как угли. Мама Саманты, задыхаясь, объяснила она, снесла ворота парка.

– Врезалась в них два раза! Они как раз собирались закрывать, а она взяла и проехала! Знаешь, как здорово было, мам! Прямо как в боевике. Мы все орали: «Давайте, давайте, миссис Аппингем! Вперед, быстрее!» И тут у дальних ворот, откуда ни возьмись, еще одна полицейская машина. Но она и их тоже снесла! А потом мы удирали по Рохамптон-лейн со скоростью восемьдесят миль в час!

Я поняла, что после каникул мне придется отвозить девочек в школу по понедельникам, вторникам, средам, четвергам и пятницам. Интересно, какой штраф сейчас берут за вторжение в королевский парк и снесенные ворота? И на сколько могут лишить водительских прав?..

Но я, как всегда, недооценила Кэролайн. Осторожно выглянув на улицу, я увидела, как сержант полиции рвет в клочки протокол.

– Но только не вздумайте делать этого снова, миссис Аппингем, – услышала я. Это был голос человека, признающего свое полное поражение. – И в следующий раз, когда ребенок заболеет, все же лучше вызвать «скорую».

Одной рукой Кэролайн небрежно обнимала сержанта за талию, другой утирала слезу.

– Смехотища! – заявила она, бросая пальто на кухонный стол. – Такой славный парнишка попался!..

Я поняла, что остальным детишкам пришлось возвращаться домой в темноте.

Мы открыли бутылку шампанского. Кэролайн плюхнулась в кресло.

– Господи! – воскликнула она. – Нет, я никудышная мать! – Наступила пауза. Она обдумывала свое высказывание и потягивала из бокала шампанское. – Да, все мы таковы… Разве что кроме тебя. Уверена, ты совершенно замечательная мать. – Произнесла она это так, словно обвиняла в смертном грехе. Затем театрально вздохнула. Обычно такого рода вздохи служили прелюдией к важному заявлению. Оно не заставило себя ждать: – Да, все мы одним миром мазаны. Если ты принадлежишь к низшему классу, то дерешь их за уши и превращаешь в преступников. Если к высшему, запихиваешь в частную школу или пансион и тоже превращаешь в преступников. Неудивительно, что, подрастая, они начинают тебя ненавидеть!