Кристина Хегган - Проблеск надежды

– Первый показ фильма, где все появляются разодетые в пух и прах, – объяснила Марти. – Вроде того, что сегодня вечером состоится в ресторане твоей мамы.

Он озадаченно склонил набок голову.

– Зачем тебе наряжаться, если ты просто идешь на работу?

Дайана подошла к дивану и села. Наклонившись к Заку, она убрала с его лба непокорную прядь волос, которая немедленно упала на то же самое место.

– Потому что сегодня особый вечер, и я хочу выглядеть... ну, скажем, великолепно.

Он собрал карточки с заданиями игры и разложил их по соответствующим отделениям.

– Мамы не должны выглядеть великолепно. Дайана и Марти переглянулись, едва сдерживая смех.

– Вот как? А как, по-твоему, должны выглядеть мамы?

Он пожал плечами и сказал с самым серьезным видом:

– Сама знаешь... Как мамы.

Дайана рассмеялась:

– Спасибо, Зак. Я, пожалуй, буду считать это комплиментом.

Тут она заметила, что телевизор настроен на четвертый канал.

– Меня еще не показывали? – спросила она, имея в виду вчерашнее интервью, которое она дала журналистам из «Новостей» четвертого канала.

Марта аккуратно закрыла крышкой коробку с игрой. – Еще нет. Но моя мама видела его в двенадцатичасовых «Новостях» и записала на видеомагнитофон. – Девушка улыбнулась Дайане. – Вы чудесно держались, Дайана. Очень естественно. А ты, – добавила она, наклонившись к Заку, – был такой равнодушный, будто тебя не касалось то, что там происходит.

– Это потому, что тот мужчина без конца задавал мне глупые вопросы.

Дайана усмехнулась, вспомнив, как журналист настаивал на присутствии Зака, который якобы должен был придать непринужденность их беседе. К его разочарованию, Зак сказал не больше двух слов.

– Все равно я рада, что ты разделил со мной мой звездный час.

Он улыбнулся, показав здоровые белые зубки.

– Я тоже рад. Ребята в школе говорят, что я теперь стал знаменитостью.

Он встал, и Дайана привлекла его к себе.

– А они тебе не сказали, что знаменитости не освобождаются от домашних заданий?

В синих глазах появился озорной огонек.

– Не-а.

– Ну, теперь ты это знаешь. Так как насчет домашнего задания?

– Я сделаю потом. Марти обещала мне помочь.

– Прекрасно. Но при одном условии: задание по математике делаешь ты, а не Марта, – сказала она, подмигнув девушке.

– Ладно, – согласился мальчик. Потом, призвав на помощь свое обаяние, он обнял ее рукой за плечи и добавил: – А после этого можно мне не ложиться спать и посмотреть шоу Зайнфельда?

– Нет, нельзя. Разве мы с тобой не договорились, что это шоу тебе смотреть еще рано?

Уклонившись от ответа, он сказал:

– А мама Билли Крэдмона позволяет ему смотреть эту передачу.

– В таком случае он наверняка обо всем расскажет тебе утром. – И, не дав ему возразить, добавила: – Мы с тобой договоримся так: ты, как положено, ляжешь спать в девять часов, а я в воскресенье возьму тебя на тыквенный праздник в Фам-Мун-Бей.

Разочарованное выражение сразу же исчезло с его лица.

– Здорово! А можно Билли пойдет с нами?

– Конечно. Только пусть захватит для себя тыкву. Взглянув на часы, Дайана подавила вздох и встала. Ей не хотелось уходить. До сих пор работа в службе доставки обедов на дом, которой она руководила из дома, позволяла ей подстраивать свой рабочий график к его режиму. Теперь все будет по-другому. Владеть рестораном означало вести всю коммерческую деятельность, для чего потребуется пойти кое на какие жертвы. По крайней мере, пока она не завоюет хорошую репутацию.

– Мне пора идти, дорогой, – сказала она, обнимая сына на прощание. – Пожелаешь мне удачи? Зак вскинул серьезные синие глаза:

– Желаю удачи, мама. Надеюсь, что ты заработаешь тьму-тьмущую долларов.

– Я тоже надеюсь, – добавила Марти. Дайана взяла из глиняного блюда в форме морской раковины, которое Зак сделал для нее еще в детском саду, ключи от своего «чероки».

– Спасибо, ребятки.

Когда она уже была на полпути к двери, ее окликнул Зак. Дайана обернулась.

– Марти права, – сказал он с озорной улыбкой. – Ты действительно выглядишь как кинозвезда.

– Спасибо, – тихо сказала Дайана и, послав ему воздушный поцелуй, вышла, закрыв за собой дверь.

Стоя в личных апартаментах Маргарет Линдфорд на двадцать шестом этаже отеля «Линдфорд», Трэвис, которого срочно отозвали из деловой поездки по Мексике, нервно поправил узел галстука и мысленно произнес молитву.

С раннего детства он знал, что занимает особое место в сердце своей матери. Она многие годы мирилась с его вспышками раздражения, приняла, хотя и не одобряла, его образ жизни и прощала ему слабости. В отличие от его сестры Франчески, которая была на пять лет младше, ему сходило с рук практически все, что угодно.