Элина Резниченко - Женевьева. Санкции на любовь

– Мы нашли идеальное платье, – произнесла Амелия, подбегая ко мне с счастливым видом.

– Мне сложно угодить в выборе платьев, потому что не люблю подобную одежду, – представляя в голове наихудшее, сглотнула ком в горле.

– Оно эксклюзивное и продается лишь по интернету, – начала невеселую информацию подруга, – Логан как раз ждет курьера.

– Знаешь, что говорят про вещи из интернета? Ожидание и реальность.

– Ты мне не доверяешь? – шутя поинтересовалась Амелия.

– Доверяю, но если мне не понравится, то у нас еще есть в запасе один день, – подходя к парню, грустно взглянула на большую коробку.

Прикрыв глаза руками готовилась к наихудшему, поэтому не решалась разомкнуть ладони до последнего. Услышав шорох закрывающейся коробки, решилась узреть их выбор.

– Господи, – прошептала притрагиваясь к ткани.

Мне как человеку, который не любит подобный вид одежды сложно угодить. Однако, оно изумительное. Глубокий вырез спереди, декольте и практически обнаженная спина. Выглядит вовсе не пошло, а эстетично. Длинные рукава на концах которых ткань в виде зеленых листьев. Так же рукава, как и все платье усыпано маленькими фиалками нежно розового оттенка. Низ платья усыпан большим количеством листьев, будто стоишь в каком – то кусте. А, главная изюминка – это разрез посередине выше колена, и обычный пояс белого цвета из шелка. Мне нечего добавить, потому что здесь идеально все. Каждый участок продуман, и так точно подходит под тему вечера.

– Оно прекрасно, – наконец – то ответила.

– Я знала, что тебе понравится, – складывая платье обратно, Амелия спросила, – Что у тебя в руках?

– Приглашение, – хитро подняв руку, проговорила.

– Это маска, – сказал Логан, который нарвется на удар по голове за остроумие.

– Маска и есть приглашение, – прислонив предмет к лицу почувствовала обжигающий холод, – Это оказывается не пластик, а металл.

– Дай посмотрю, – парень начал искать, что то внутри, – Здесь есть проба.

– Проба? – непонимающе переспросила.

– Хочешь сказать, что маска из настоящего золота? – включилась в разговор Амелия.

– Нет, это настоящее серебро с позолотой, однако даже золоту не был бы удивлен, – опустив приглашение в пакет с платьем, договорил, – Мне нужно идти, а тебе Женевьева продумать план.

– Знаю, – отойдя в сторону дороги выставила руку, чтобы словить такси.

– Не хочешь перекусить? – разорвав дружеские и смущенные объятия с Логаном, Амелия подошла ко мне.

– Можем поесть в ресторане у отца, – открывая дверь машины, предложила.

– С удовольствием, а еще отпросись у него ко мне с ночевкой, – сейчас не лучшее время для алкоголя, но идея вообще у подруги хорошая.

– Давай после вечера Бастера, – поправив пакет с платьем, опустила голову на мягкое сиденье машины.

– Ты конечно можешь остаться у меня с ночевкой когда хочешь, но я имела ввиду отпросится на вечер под таким предлогом, – объяснила моему туманному разуму девушка.

– Совсем об этом не подумала, – улыбнувшись, протерла глаза от усталости, – Знаешь, меня так смущает вся ситуация. То есть, я понимаю для чего все делаю. Для того, чтобы Логан написал книгу, а я познакомлю отца с его любимым писателем. Только вот, украсть приглашение, незаконно пройти на мероприятие, надеть платье еще и попытаться очаровать Бастера, который даже не обратил внимание на песню адресованную ему…

– Если никто не страдает, значит пока ты делаешь все правильно, а точнее практически ничего не делаешь, – передавая таксисту деньги, проговорила подруга.

– Обязательно кому – то страдать? – изогнув бровь спросила.

– Это ведь жизнь, – пропуская меня вперед, продолжила, – Если тебе хорошо, значит кому – то должно быть плохо. Если кому – то хорошо, то значит плохо тебе. Говоря простым языком, это называется мировой баланс. Половина людей счастливы, а другая половина несчастливы. И в какой – то определенный промежуток времени весы качаются. Данное качание и называется равномерным делением.

– Дочка, – приобнял отец как только меня заметил, – Амелия.

– Здравствуйте, Ричард, – ответила подруга присаживаясь.

– Как дела в университете? Никто в унитаз не окунал? – папа, такой папа.

– Нет, но мой желудок явно сейчас окунется в голодание, – на мои слова мужчина рассмеялся.

– Сейчас накормлю вас, а потом нам нужно будет поговорить наедине, – отец направился в сторону кухни, однако мне не хочется оттягивать какой нибудь серьезный разговор.