Леанон Сола - Идеальная жертва

Столько лет пребывая в аду, подчиняться сильному мужчине стало для нее обыденным. Она терпела это и смирилась, но подчиняться Константину было легко и приятно, хотя и не всегда. И вот сейчас, изнемогая от наслаждения Лера была счастлива, что еще как минимум один день он желает ее и не выбросит. Девушка успела подумать, как будет неловко если их кто-нибудь застанет в таком положении. Но мужчина явно об этом и не собирался заморачиваться. Он развернул Леру лицом к стене приспустил ей трусики и резким толчком вошел в нее. Девушка тоненько вскрикнула, жадные ласки мужчины не насыщали, а лишь распаляли желание. Валерия впивалась пальцами в стену, больно кусая губу, иногда тихонько попискивая. Секс был довольно стремительным, но яростным и страстным. Лере казалось, что весь мир съежился до размеров этой комнаты, ей хотелось кричать, хотелось раствориться в этом моменте. Все ужасы, перенесенные ею, касались мелкой платой за то, чтобы прийти к этому мгновению. Она чувствовала член, с влажных хлюпаньем, проникающий в нее, и она чуть оттопыривала зад, стремясь ему навстречу. В мозгу будто взрывались сотни фейерверков, а тело сводило судорогой оргазма, так что казалось она больше не сможет вынести этого ни минуты, что сердце остановится от счастья и переизбытка чувств. Но в то же время мысль прекратить эту сладкую муку приносила почти физическую боль.

– Тебе нравится, детка? – прошептал он девушке в ухо.

– Да, мой господин! Да!– Простонала Лера, царапая штукатурку ногтями.

Константин уже кончил, но не спешил отпускать свою жертву. Тяжело дыша ей в ухо мужчина продолжал поглаживать упругий зад своей рабыни, в тот момент когда в комнату ввалилась группа мужчин, волоча одного перед собой.

– Какого хера?! – выругался Тесак быстро отдернув платье девушки, прикрывая ее наготу. Все ребята заржали, кроме двоих, того которого приволокли и еще один хмуро и с затаенной злобой смотрел на Костю.

– Этот козел толкал левую наркоту на нашей территории. Говорят от его дури уже загнулось пара подростков.– Пояснил хмурый, указывая на пленника. Костя с ненавистью перевел взгляд с говорившего на провинившегося.

– Ах ты ж мразь ублюдочная, вот тебя то мне и не хватало сегодня ночью.– Кто-то из парней хохотнул, остальные непонимающе смотрели на босса. Тесак же будто не замечая никого вокруг начал яростно избивать неудачливого наркоторговца, орущего только: “Это не моё! Я только сбывал!”, но Константин никого не слышал, а лишь наносил удар за ударом, чередуя ноги и кулаки. Избиение прекратилось лишь когда жертва, валяясь в собственной крови, перестала подавать какие-либо признаки жизни. Тогда Костя забрал нож из рук одного из своих парней и приподняв жертву за волосы, всадил клинок в подбородок. Тело дернулось в предсмертной конвульсии и затихло.

– Уберите мусор!– махнул Тесак парням, продолжая тяжело дышать.– Лех, не зли меня, наш прошлый разговор исчерпан.– Рявкнул Костя, давая понять что он видит как помощник на него смотрит.

– Вам больно? – Костя вздрогнул от неожиданности, когда девушка подошла сзади и взяла его за руку.

– Что?– Мужчина совсем забыл о ее присутствии, и вообще до этого она ни разу не говорила сама, а лишь отвечала на вопросы. Лера опустив глаза взяла его ладонь и, перевернув ее, легонько дотронулась до окровавленных костяшек и затем поцеловала их. Костя не вырвал руку, и вообще не пошевелился, ошарашенно уставившись на свою пленницу. Ещё ни разу в жизни он не испытывал на себе нечто подобного, никто никогда не переживал за него, никого не волновала его боль, никто не был с ним так нежен и так искренен. Это было очень странное чувство, когда-то в детстве он видел как чужие матери так заботятся о своих сыновьях, они с мальчишками хором высмеивали “маменькиных сынков, неженок”, а тихо про себя завидовали им. Константин давно не был бездомным мальчишкой-сиротой, он запер сердце на тяжелый чугунный замок, и уже давно не мечтал о материнской ласке. Но теперь, чувствуя нежность и заботу человека, у которого совершенно не было повода испытывать их к нему, да и вообще что либо о них знать, что то шевельнулось в его каменной душе. Мозгом он понимал, что должен испытывать злость на девушку, на ее дерзость, на то, что она разводит сопли не по делу, но чувствовал лишь злость на себя, за то как поступил с Лерой ночью. И ещё Тесак испытывал злость на Леху, который так смотрел на его собственность и к тому же был почти на десять лет его моложе, почти ее ровесник. “Все потому, что она принадлежит мне, она моя вещь и я не намерен ни с кем делить свои игрушки!”, – убеждал себя Костя.