Елена Дженкинз - Полюбить Ареса

В этот момент в ней проснулась решимость. Она не знала, как этого добиться, но Паша ответит. Главное выбраться отсюда. В ней не осталось чувств к нему, кроме ужаса, что позволяла такому чудовищу себя трогать.

– Я останусь с тобой, клянусь, – мертвенным голосом наконец произнесла она и почувствовала, как расслабились широкие плечи под ладонями.

– Подожди в моей спальне. Я освобожусь, и мы поговорим, – пообещал он. – Только… отдай мне телефон, хорошо? Это для тебя самой, чтобы не наделала глупостей.

– Я не стану звонить в полицию, если ты об этом. Я люблю тебя, Паш. Мне все равно, чем ты зарабатываешь, – врала она, давясь словами.

– Телефон, – настойчиво повторил он, и Саня достала из кармана джинсов свой старый смартфон. Паша сразу же его отключил и потянулся к Саниной сумке, но мужчину окликнул один из охранников.

Когда Василевский спустился с крыльца, Саня незаметно дрожащими руками сунула за спину, под ремень джинсов, планшет, который привезла, чтобы показать Паше свои последние фотографии. Гаджет она купила бэушный, и хоть в нем были интернет и телефонная связь, но долго ли еще протянет дешевая батарея? В дороге Саня ведь кино смотрела, хорошо, додумалась выключить, чтобы сохранить зарядку.

Вернувшись на крыльцо, Паша забрал и сумку, а потом молча сопроводил собственную девушку на второй этаж, в спальню, при этом оставаясь позади на несколько шагов и давая короткие инструкции, куда идти. Саня молилась, чтобы он ее не обнял, иначе найдет планшет.

Не обнял, даже близко не подошел, а потом щелчок замка, как взведенный затвор.

Саня оказалась запертой в комнате у мужчины, который только что разбил ее сердце.

Она подождала с минуту, убедившись, что Паша ушел, и вытянула из-под рубашки спасительный планшет, нагретый телом. Руки вспотели, и она вытерла их о джинсы, чтобы нажать виртуальные кнопки и позвонить Насте Тереховой. Они сдружились еще в начале года, и Саня надеялась, что подруга не откажет в просьбе.

Номеров в планшете не было, не успела вбить, но Настин помнила наизусть.

– Привет, мне нужен номер телефона твоего отца… Поверь, это важно. Нет, ничего плохого не случилось… пока что.

Настя назвала цифры, и Саня позвонила Николаю Александровичу Терехову, которого все, даже дочь, называли Большим Боссом. Он был единственным влиятельным человеком, к которому у Сани был доступ. Из скромности она никогда не упоминала при Паше, что лично знакома с Тереховым. Любимый мог подумать, что она кичится… Не хотелось выглядеть ребенком. Для Василевского она была обычная девочка из провинции, которая жила в общежитии и не имела лишних денег.

Долгие гудки, застывший холод внутри. Саня посмотрела на экран: значок батареи мигал одной полоской… Она всхлипнула от отчаяния и, когда абонент ответил, едва не зарыдала.

– Николай Александрович, простите, что беспокою в субботний вечер. Это Саня, подруга Насти… Да, та самая… – Она старалась говорить четко, ровно, но голос все равно срывался. – Я сейчас нахожусь в Санкт-Петербурге, в районе Золотой квадрат, улица Привольная, дом два. Это дом торговца людьми, который собирается вывезти трех девушек в Турцию утром. Меня он либо убьет, либо сделает своей сексуальной рабыней. Его зовут Павел Василевский, и я представления не имела о его подпольном бизнесе, – она замолчала и добавила только: – Помогите мне, пожалуйста.

Терехов начал задавать вопросы, но батарея села, и экран планшета погас.

Саня спрятала его под матрас, присела на кровать и стала думать. Главная проблема была – не запаниковать. В спальне была встроена небольшая ванная комната, и Санька обследовала там полки. Обычный набор принадлежностей, ничего того, что можно использовать как оружие. В воздухе висел неприятный терпкий запах освежителя, и это еще сильнее мешало сосредоточиться.

…В настенном шкафчике лежало несколько упакованных шприцов по пятнадцать миллилитров. Саня глубоко вдохнула, закрыв глаза. Она же может его убить. Хоть бы не дошло до этого. Кому и что потом рассказывать без живого Паши? Ничего ведь нельзя будет доказать, учитывая, что девушки пришли сюда добровольно. А кем именно был отец Василиска, тот самый «уважаемый человек», даже думать не хотелось. Если сын может открыто вести криминальные дела, то кто же тогда Василевский-старший?

Саня разорвала пластиковую упаковку, надела иглу, набрала полный шприц воздуха и сунула под манжету хлопкового рукава.

Она не понимала, как ее угораздило оказаться в подобной ситуации. Ведь она все в своей жизни всегда просчитывала, каждый шаг. «Да, до встречи с Пашей, – подсказал разум. – До того момента, как ты начала думать не мозгом, а другим местом».