Наталья Самойленко - Ничей

И вот прозвучал приговор. Уничтожить. Если бы она могла плакать, то обязательно бы заплакала, но не о себе – о нём…

В магазин оружия зашёл молодой мужчина. Огляделся. Заметил лежащие на витрине сапёрные лопатки.

– Мне, пожалуйста, четыре штуки.

Он принёс лопатки домой, разложил на кухонном столе и краской вывел на штыке каждой по одной цифре от двух до пяти…

Вспоминая о той, уничтоженной, первой.

Она выключала свет, а он снова и снова включал.

– Не надоело, – прошелестела Кира, грузно плюхнувшись на кровать.

Кровать застонала под её весом, взвизгнула ножкой по паркету и, скрипнув, словно ругнувшись, затихла.

– Нет, – щурясь от яркого света, проговорил Женька. – Ты нравишься мне в любом виде, пончик.

От слова «пончик» Кира шумно глотнула и закусила губу. Уже пончик!

Когда-то её стройной фигуре завидовали подруги, а ещё раньше, до того как появились дети, муж шутил, что в интимном общении с ней требуется зелёнка. На Кирин вопросительный взгляд отвечал с ухмылкой, что так, по крайней мере, будет знать, где искать грудь.

Кира встала с кровати, качнула располневшими бёдрами, пошла одеваться, кляня Женьку за включённый в комнате свет. Женька лёг на живот, сладко потянулся и уставился в телефон, читая не принятые за ночь сообщения.

«Ага, держи карман шире, нравлюсь я ему, как же» – с обидой, натягивая колготки, подумала Кира.

Колготки, совершенно не сочувствуя женщине, издали странный звук «тррр» и на Кирином бедре расползлась стрелка.

– Этого мне не хватало, – прошипела Кира.

А, да и чёрт с ними, пронеслось в её голове, до работы дойду, а в обед сбегаю в магазин за новыми. Платье, которое последовало на Кирино тело за колготками, церемониться не стало. «Хрясь» и где-то между грудью и талией треснуло по швам, хорошо, что почти незаметно.

– Ааа… да пошло всё к лешему, – в сердцах выкрикнула Кира, надевая сапоги и запахивая шубу.

Она так и выскочила на мороз в незастёгнутых сапогах, шубе нараспашку и с сумкой в руках. Сапоги застегнула быстро. Распаренная ласками любовника и злостью, согнулась даже не запыхавшись. С шубой было сложнее. Кира втянула в себя живот, выдохнула воздух и запихала в петлю пуговицу на груди. С остальными пуговицами справилась и выдохнула.

То ли выдох был слишком сильным, то ли пуговица оказалась слабо пришитой. Точно выпущенная из дробовика, пуговица полетела в большой сугроб у подъезда.

Кира всхлипнула, понимая, что искать эту дуру треклятую ей совершенно некогда, да и в сугроб нырять не хотелось.

– У, ненавижу! – прошипела Кира, воздевая кулаки к небу.

Она не ругала никого кроме себя за то, что располнела за последние десять лет до немыслимых размеров. Тряхнув головой, Кира рукой в перчатке прижала к меху освободившуюся петлю на том месте, где была пуговица и пошагала на каблучищах, разъезжавшихся по льду в разные стороны, на работу. Невольно представила себя со стороны, хихикнула, но потом не сдержалась и заревела.

– Толстуха! Корова! Бегемотиха! – ругала она себя, всхлипывая и перемежая слова нецензурной бранью.

Кира работала начальником отдела кадров в маленьком ООО «Гарсон и К».

Работа не пыльная, начальник не вредный, а сотрудники сплошь мужики, которые в Кире души не чаяли, напропалую угощая конфетами, булочками и тортиками. Никто из них на Киру особо глаз не положил, каждый был при своей жене или любовнице, но за должность уважали и сыпали комплиментами. Кира слушала и верила, что и красавица, и всё что надо у неё имеется, и что женщина она видная со всех сторон. Правда дочь Киры и мать намекали ей на выдающиеся формы, но она их слушала не особо, считая, что кому надо, понравится.

Вот есть у неё Женька. Так себе мужичонка, но в постели хорош, и формами её не брезгует.

Кира долго бы ещё размышляла о себе и прошедшей ночи, но тут зазвонил телефон. Начальник предупредил, что на работу идёт устраиваться новый водитель, велел оформить всё, как полагается.

Кира поднялась в кабинет. Разделась. Вспомнила, что на бедре стрелка, потянулась за клеем на столе, и в это время дверь скрипнула.

На пороге стоял высокий стройный мужчина лет тридцати пяти в чёрном укороченном драповом пальто, чёрных брюках и почему-то в летних тёмно-бордовых ботинках с чёрной кожаной папкой в руках.

Кира взглянула на него и чуть не задохнулась от жара, который нахлынул, сдавил грудь и заставил вспотеть даже кончики пальцев на ногах. Она что-то промычала в ответ на его просьбу войти, пригласила присесть. Мужчина шагнул в кабинет, застенчиво, но восхитительно, улыбнулся и сел напротив Киры на стул.