Чёрная «Газель» перемещалась с такой скоростью, что было ясно – сейчас она ударит впереди стоящую «Шкоду», а та, неуправляемая, полетит прямо на малышку. Куда бы не повернул водитель седана, он, в лучшем случае, заденет девочку либо правым, либо левым боком. В худшем, а, учитывая сегодняшнюю погоду, так оно и будет, он придавит её к железному ограждению. То, что мне нужно прыгнуть прямо под колеса и вытолкнуть её оттуда, я поняла сразу. Время потекло в разы медленнее, я даже успела разозлиться на девчонку, ведь в мои планы не входило быть раздавленной между машиной и железными прутьями. С другой стороны – не всё ли равно? Сейчас не самый подходящий случай выбирать себе смерть – нужно было скорее убрать ребенка с дороги. Главное, толкнуть её как можно сильнее, ведь если уцеплюсь в неё, то замедлю скорость, и тогда быть нам обеим калеками, что меня ещё больше не устраивало. Когда я добралась до неё, Артур лишь успел протянуть руки, но это даже лучше – он поймал сестрёнку, не мешая мне выполнить задуманное. А потом я ощутила удар, который ждала – перед глазами появилось серое небо, я успела подумать, что, будь на мне шапка, она улетела бы, будто мы столкнулись, катаясь на плюшках с горки. Вот только это была не плюшка – меня ударила машина весом в тонну. Когда я полетела вниз, мне действительно стало страшно, и умирать перехотелось. Упав на лобовое стекло «Шкоды», я увидела лицо водителя. Почему-то оно показалось мне знакомым. Глядя ему в глаза, я почувствовала себя счастливицей – машина не вдавила меня в забор, а дала возможность полета перед смертью. Вместо адской боли я почувствовал сильную усталость в теле, меня будто тянуло в сон, и я послушно закрыла глаза.
Сон был долгим – около трёх дней я была без сознания, но как только очнулась, поразила врачей своим состоянием. Мне на удивление было легко вспомнить все события, я могла описать каждый свой шаг, все детали того дня. К счастью, никто не мог предположить, с какой целью я шла на набережную, поэтому о самоубийстве не было и речи. Все думали, что я героиня – помогла маленькой девочке. Знали бы они, что тогда я думала о ней как о помехе на пути к мосту. И всё же она расстроила все мои планы. Травмы ног (на удивление позвоночник был не задет), сотрясение мозга (при котором я чувствовала себя вполне сносно), вывих руки и многочисленные ссадины – прислушиваясь к разговорам родителей, я понимала, где у меня должно болеть, ведь сейчас под капельницами не ощущалось ничего. Ах, да, ещё сломано несколько ребёр – вот что мешает мне нормально дышать.
Мама и папа бегали вокруг меня как ненормальные, они готовы были подзывать врача по одному моему стону, вытирали губы влажной салфеткой, следили за температурой, сердцебиением, и, кажется, постарели за эти три дня на несколько горьких лет. Глядя на них, я возненавидела себя – как можно было причинить им столько боли.
– Простите, – сдавлено прошептала я.
– Тише, миленькая, – отозвалась на мой голос медсестра.
Оказалось, родителей уже давно не было в палате, а я под влиянием обезболивающих препаратов стала похожа на сломанный аппарат, который воспроизводил музыку намного позже, чем нажимаешь на кнопку «Play». У медсестры были мягкие, морщинистые руки, усыпанные желтыми пятнышками старости.
– Ты спасла человеку жизнь, – она провела ладонью по моим волосам, – а значит, сама обретёшь новую.
Ранее не чувствуя ничего, я вдруг ощутила соленый вкус слез на своих губах. Если не нравится старая жизнь, можно просто начать новую – как я раньше об этом не подумала. Тогда бы не было меня на том перекрестке. Но и той девочки, скорее всего тоже. Броситься под колеса автомобиля может либо храбрец, либо безумец: первый спасает другому жизнь, второй просто не думает о своей.
Утром я ждала родителей, но ко мне в палату пришли две феи. Да-да, именно так, я не сошла с ума, хотя всё ещё находилась в одурманенном состоянии. Одна из них, точь-в-точь принцесса Жасмин из диснеевского «Аладдина», была мамой Артура и Златы (как красиво назвали его сестрёнку), вторая, похожая на Белоснежку, женой водителя «Шкоды». За время, проведенное в коридоре больницы, они подружились, и вместе переживали за меня. Конечно, никто из их родственников не был виновен в случившемся, а настоящего нарушителя накажет суд.
– Артур очень хотел прийти, но не смог, он просит у тебя прощения, – начала говорить первая.
– Конечно, будь Лёша не таким впечатлительным, он бы тоже пришел, но так раздавлен, он ведь будто сделал это всё своими руками, – добавила вторая.
Читать дальше