Маркер Женя - Год обезьяны, или Клад купца Трофимова

Дама улыбнулась.

– Но с «миледи» вы, молодой человек, погорячились. А то, что я – княжеской крови, внучка белого генерала, так это точно. Зовите меня Марина Эрнстовна. А это моя близкая подруга и помощница Клавдия Васильевна. – Соседка справа так же молча одарила Маркера ослепительной улыбкой. – Мы возвращаемся после лечения из Карловых Вар.

– Очень приятно. – Олег опять не удержал свой порыв и привстал, что бы поцеловать дамам руки. Но верхние полки купе не предполагали галантного общения пассажиров, поэтому звон удара его головы совпал с отправлением железнодорожного состава. А ему не оставалось ничего, как рассмеяться над своей неловкостью.

Эта ситуация вызвала смех и у попутчиц.

– Ничего, Маркер! – похлопала его по плечу Марина Эрнстовна.

– Вы не ушиблись, Олег? Надеюсь, что вам не больно? Садитесь поближе и можете без церемоний. Мы давно ко всему в этой стране привыкли. А когда надоедает, то просто уезжаем за границу. А куда вы путь держите? – Клавдия Васильевна вступила в разговор. – Хотя можете и не говорить. Я попробую угадать. Вы едете отдыхать на юг, наработавшись за год. По специальности вы не служащий, а скорее предприниматель с небольшим бизнесом. Дома оставили жену и детей, которым милее дача в Подмосковье. А сами решили удариться во все тяжкие. Я права?

– Это звон бутылок из моего рюкзака вам подсказал такие вопросы? Спешу разочаровать. Пиво всегда беру на утро, так как не знаю, каким будет вечер. Я по жизни простой уличный художник.

– Тот, кто называет себя свободным?

– Вот—вот. Абсолютно и от всего свободным в России быть невозможно. Но понятие «свободный художник» для меня, как нельзя, кстати.

– Пейзажи? Портреты? Натюрморты? Что вы пишете, милый человек?

– Не угадали. Шаржи и карикатуры. Иногда графику. Книжки оформляю.

– Клава, вот видишь, читая детективы, у тебя появляется тяга к дедукции, а практическое её применение из одних промахов.

– Подождите, – всполошилась Клавдия Васильевна. – Как же вы зарабатываете себе на жизнь? Насколько я знаю издательское дело, то выпуская в свет даже одну книжку в два месяца, вы не в состоянии уехать от Москвы даже дальше Мытищ.

– А Арбат? Я из той когорты, что трудится на улице и зарабатывает себе на хлеб насущный ежедневным трудом. Плюс корпоративные вечеринки с гонорарами, публикации в журналах, отдельные заказы. В общем, мне хватает.

– И даже остается….

– Примерно, как и у нас, – вставила Марина Эрнстовна. – С той лишь разницей, что мы живем на остатки роскоши моего деда. Да и то в преклонном возрасте нам и этого много.

– Это у вас—то преклонный возраст? – Маркер выказал искреннее удивление. – Да вы юны и цветущи, как персики в саду Шахерезады!

– Скорее как абрикосы, из которых уже получился урюк. Милый человек, мы уже не боимся называть свой возраст. А иногда даже гордимся тем, что в сумме нам 160 лет…

– Не может быть!

– Да—да, мне девятый десяток, а Клаве – за семьдесят. Причем, так мы можем сказать только сегодня. Вчера был мой день рождения, а завтра – у неё. 81 год плюс 79 лет равно 160. Вот так то.

– Милые дамы, – Маркер привстал, но в этот раз лишь символически, – я не могу удержаться, и приглашаю вас в вагон—ресторан, что бы отметить такое достойное событие!

– А мы принимаем ваше предложение. Правда, Клава?

– С таким-то кавалером…

Через несколько минут новая компания сидела в соседнем вагоне, который и был рестораном на колесах. Все весело отмечали знакомство. Солянка под водочку, рекомендованная Маркером, коньяк с лимоном и десерт прошли на ура. Соседи по купе оказались преотличными собеседницами. Рассказывали анекдоты, смеялись от души. Пили. Фотографировали друг друга. Возвращаться никому не хотелось. И даже симпатичная девушка, мечущая недвусмысленные взгляды на Маркера из—за соседнего стола не могла изменить ситуацию.

После очередного тоста за прекрасных дам, у которых все должно быть великолепным, Маркер обратил внимание на исключительно интересную огранку камня, что висел на груди Клавдии Васильевны.

– Это единственная память, оставшаяся о моей семье.

– Мне интересно. Расскажите.

– Но история давняя и воспоминания могут затянуться надолго.

– Так давайте закурим, а вы расскажете. Впереди еще не один час пути. Я же вижу сигареты в вашей приоткрытой сумочке, значит, вы курите. Да и мне хочется придавить в себе коня каплей никотина. Не откажите Клавдия Васильевна, – и Маркер приблизил к ней зажигалку, – разрешите?