Елена Камзолкина - Так бывает

И все изменилось. В одночасье. К худшему. Ее обманули так легко и безжалостно, что впору разреветься. Она и разревелась…

Сегодня, гуляя в парке, она выбрала незнакомые аллеи. Долго кружила по ним, пока не оказалась на «пятачке» – небольшой круглой площадке с клумбой посередине и двумя изящными, чугунного литья скамейками друг против друга.

Она села, пристроив на колени сумку. Полюбовалась первыми, еще совсем несмелыми нарциссами, выбирающимися из земли. Потом повернула голову, подставляя щеку такому же несмелому, неяркому, чуть греющему солнцу. Повернула – и поймала взгляд мужчины, сидевшего на другой скамейке. Мужчина смотрел на нее пристально, даже изучающе, будто она представляла из себя некую загадку, которую он тщился разгадать. Галя потупилась, а когда не выдержала и взглянула вновь, мужчина уже уходил по аллее…

И тут она увидела двух молодых ребят в испачканных куртках и газетных «корабликах» на головах. Они продвигались в ее сторону, приводя в порядок лавочки, выстроившиеся вдоль дороги. Делали они это своеобразно: не красили сверху донизу, а лишь касались кистями в особенно неприглядных местах и преспокойно шествовали дальше.

Галя опустила глаза и увидела несколько капель краски на бетонных плитках, которыми был выложен «пятачок». Несколько мгновений она смотрела на них, потом, охнув, вскочила. Когда поднималась, почувствовала, как отлипает от скамейки ткань.

– О, Господи!

Галя изогнулась буквой «зю» и ужаснулась тому, что увидела: на ее светлой юбке красовалось безобразное черное пятно, даже два пятна.

– Глядеть надо, куда садитесь!

Она и не заметила, как парни оказались возле нее.

– Что же вы не написали, что окрашено? – со слезами в голосе воскликнула Галя. – Картонку бы какую-нибудь повесили.

– На все скамейки картонок не напасешься. Да мы и не красим, а так, подмазываем.

– Тем более!

– Вы это зря – зря разоряетесь. Нам краску только на «заплатки» выдают. За день нужно со всеми скамейками управиться. Тут уж не до предупреждений. Да и краска быстро сохнущая.

Галя коснулась пятна – палец нехотя окрасился зеленым.

– Мне от этого не легче.

– Да вы не расстраивайтесь так. Бензинчиком потереть, пока совсем не схватилось, и следа не останется. Я сейчас в каптерку слетаю, был у нас бензин.

Он повернулся и побежал, сопровождаемый благодарным взглядом Гали и насмешливым – напарника. Обернулся быстро – в пять минут.

– Хозяйничайте, – парень протянул бутылку, на донышке которой бултыхалась светло-желтая жидкость. – Я и тряпку захватил.

Галя положила сумку на скамейку, взяла лоскут и попросила:

– Отвернитесь, пожалуйста.

– Нет проблем, – кивнул парень. – Мы вас прикроем.

Став плечом к плечу, они закрыли ее от посторонних взглядов, хотя могли бы и не беспокоиться – на «пятачке», кроме них, никого не было.

Галя расстегнула молнию и сдвинула юбку так, чтобы удобнее было бороться с пятном. Намочила тряпку бензином, наклонилась и осторожно прикоснулась к краске. Смотри-ка, получается… Несколько минут она трудилась и добилась того, что пятно сначала утратило очертания и побледнело, а потом почти совсем исчезло.

– Все, что ли? – спросил парень, бегавший за бензином.

– Да, спасибо вам, – сказала Галя, протягивая бутылку. – А то я совсем растерялась.

– Вы, девушка, успокойтесь. Посидите… да не на этой, вон на той скамейке, мы ею после обеда займемся. Ну, счастливо вам.

– И вам.

Парни подхватили банки, кисти и направились к выходу из парка. Через несколько секунд их заслонили ветви какого-то вечнозеленого растения.

Галя взяла сумку, обогнула клумбу и, на всякий случай осмотрев скамейку, села. Солнце припекало все сильнее, и она почувствовала, как на лбу выступили капельки пота. Надо привести себя в порядок, а то после этих трудов она, наверное, как чувырла чумазая. Галя сунула руку в сумку и… Косметички в сумке не было. Не было и кошелька. Не было и обложки от старой записной книжки, в которой она хранила билет до Москвы и паспорт. Только связка ключей от дома и носовой платок. Чтобы сопли подтереть!

Галя разрыдалась. Зачем они так? Ответ на этот вопрос у нее, конечно, был. Да и вообще все было ясно: и с подкраской лавочек, и с бензином, и с готовностью оградить ее от любопытных взоров. Пока она чистила юбку, парни очищали ее сумку. Права была мать, ее каждый обмануть может. И обидеть…

Платок намок от слез. Галя скомкала его и услышала:

– Послушайте, дамочка, вы бы определились со скамейкой, а то понапрасну людей с толку сбиваете.