Нина Романова - Как я встретила тебя

Почти все вещи, которые были у меня я продала с квартирой, оставив только не много личных и несколько фотографий из четырех больших пухлых семейных альбомов.

Я помню, как вечером сидела и тупо рвала горы бумажных фотографий, сделанных когда-то давно по случаю и с любовью.

Я смотрела на них: вот я в школе, в третьем классе на линейке, а вот мы всей семьей ходили в фотостудию, чтобы запечатлеться, а вот я лет пяти стою на озере с удочкой и большим карасем.

Беру фото и рву, чтобы не тащить за собой тяжеленые альбомы. Позже я пожалею, что не сохранила многие фотографии.

А сейчас я сижу в гостинице перед отлетом и рву, рву их механически и автоматически, нет эмоций, нет сожалений, все умерло.

Я гуляю и стараюсь сохранить и запечатлеть в памяти все до сантиметра знакомые улочки родного города. Вот на этой набережной я провела всю юность, знакомилась с парнями, гуляла, хохотала, виляла хвостиком и влюбляла в себя.

Вот на этой улице когда-то жила моя бабушка в деревянном доме, в проулке, теперь здесь стоит большой торговый центр. Ее дворика, где я собирала черемуху давно уж нет, и бабушки нет в живых лет двадцать как.

А вот здесь когда-то жил мой любимый мужчина, к которому я бежала-летела на свидание в красивом серо-перламутровом кружевном платье. Мои каблучки стучали по асфальту, но мне казалось, что сердце стучит громче.

А вот под этими кудрявым кустами мы целовались с ним майскими ночами. Его звали Паша, мне было 23, а ему 35. Да, вот так. Мама тогда сказала мне, очень большая разница в возрасте, вы не будете счастливы, ерунда все это. Был серьезны разговор, в результате которого я должна была отказаться от него, ради благоразумия и своего будущего.

Мое сердце разрывалось от горя, когда я сказала Паше о расставании. Неделю беспробудно я писала стихи. Плакала, уткнувшись в подушку. Он просил меня родить ребенка.

Лет пять спустя я узнала, что он женился, купил квартиру в ипотеку и у него родилась дочь. Потом он развелся. Его жена внешне чем-то была похожа на меня…

Годы спустя я зашла на сайт знакомств, оставила там свое фото. Он не узнал меня, но написал будто другой женщине: «Давай познакомимся».

Я разглядела фото и меня поразило «Пашка!». Мы обменялись телефонами, мой номер стационарного телефона показался ему знакомым, и он наконец все понял.

Мы говорили с ним восемь лет спустя после нашего расставания, и я сидела с той-же телефонной трубкой в том-же коридоре той-же квартиры. Он предложил встретиться с ним в кофейне, я отказалась, в одну и туже реку дважды не войдешь.

А вот улица, по которой я бежала честолюбивая и довольная! А как-же я выиграла фотоконкурс и стала не большой звездой новой газеты. Мне выплатили не бывалый для меня гонорар-500 баксов! Купила на них красивые кожаные итальянские ботинки на высоком каблуке и еще что-то по мелочи.

А вот автошкола, где училась водить машину. А вот старый универмаг, который носил название когда-то давно «Военторг» и столовка, где мы иногда обедали, когда мама брала меня к себе в вечернюю школу на уроки, потому что дома меня не с кем было оставить.

Я рисовала на задней парте синей шариковой ручкой в тетрадке в клеточку. А потом мы шли, и я по пути рвала одуванчики, мы заходили в эту военторговскую столовую и ели котлеты с толченкой, винегрет и компот с пирожком с капустой.

А вот… платная клиника, куда я привела маму, и там мне сказали ее страшный диагноз.

А вот и больница, где она лежала, а мы туда бегали в надежде, что может еще будет все хорошо, может быть все обойдется.

Больно. Больно гулять по этим родным улицам, где каждый штрих напоминает, что все закончилось, и что их больше нет.

Нет больше старенькой машинки, которую так любил папа, продан его гараж вместе с накопившимися старыми запчастями.

Когда мы с сестрой разбирали гараж, казалось мы разбирали целую жизнь. Вывезли грузовик не нужных вещей, которые могли бы приносить много радости, но не принесли.

На полке под потолком пылилась палатка, резиновая лодка и спальный мешок, снасти для рыбалки. Я помню лишь раз, когда мы семьей ездили на рыбалку, и мне было лет 5. Варили ароматную уху в котелке. Тогда мне не нравилась уха, я не понимала ее вкуса.

И вот эти все вещи пролежали за ненадобностью лет 30, потому что было некогда летом съездить на рыбалку, все труды, заботы, все бегом, все скорее. И все, жизнь прошла. Палатка, лодка, удочки …

В погребе засахарились многочисленные банки варенья со смородины, калины, ревеня. Трехлитровые банки огурцов со ржавыми крышками. Стекло банок тяжело грохалось и скрипело песком о бетонный пол гаража.