Ирина Майская - Эффект бабочек, или Химия любви

Промелькнули детские воспоминания, и пальцы неосознанно, как будто некая энергетическая сущность руководила мною, набрали в разделе «Поиск Друзей» в Одноклассниках его фамилию и имя.

Он сразу отыскался в паутине интернета, и на меня взглянуло родное мужественное лицо с добрым взглядом. Меня привлекло его спортивное телосложение. Как он был хорош и статен! Я просмотрела размещённые на его странице семейные фотографии. Он излучал сексуальность и какой-то волнующий магнетизм. Да, это был несомненно Он – герой моих девичьих грёз!

Тем не менее я задала контрольный вопрос:

– Пятый этаж? Ночёвки на балконе под открытым небом?

– Да, это я, – мгновенно вспыхнул ответ в сети.

Он как будто давно поджидал меня.

– Ты меня помнишь? – уточнила я.

– Как можно забыть первую школьную любовь? Такое не забывается никогда! – ответил он и, словно испугавшись своего признания, мгновенно удалил сообщение.

Наша переписка началась 29 марта.

Я была сильно взволнована, что нашла его, что написала первой и что он моментально ответил на моё письмо. Его промелькнувшее признание, его откровение через столько лет были так трогательны и милы.

– Как сложилась у тебя жизнь? Есть ли семья, дети? – спросил он.

– Неплохо. А ты?

– Всё нормально, во втором браке, есть сын и дочь, – ответил он и тут же попросил его извинить, что он многое не помнит из детства. – Я перенёс инсульт.

Ещё меня поразило в его ответе фраза:

– Хочу дожить до пенсии…

«Вероятно, последние пенсионные реформы сильно поколебали его дух, добавив дополнительных три года работы», – подумала я.

Я подробно описала ему несколько событий из прошлого, и он был поражён, что по истечении стольких лет я описываю далёкие события столь детально. Мы вспоминали одноклассников, кто на ком женился и уже успел развестись. Вспомнили и моего первого мужа, который учился в нашей же школе и был ему хорошо знаком, и мою лучшую подругу Ленку, и мою младшую сестрёнку. Он помнил моих родителей. А потом он вдруг чётко вспомнил, что однажды по итогам учебного года завуч школы вызвала его на линейке перед всеми классами и ругала за учёбу, и что он нашёл среди всех учащихся мои глаза, и больше всего на свете в этот момент его волновало одно, что его унижают передо мной – его любимой девочкой.

Узнав, что наш класс ежегодно проводит встречи и не теряет из виду ни одноклассников, ни первую учительницу, он искренне заявил, что мы лучший класс!

Но что особенно меня тронуло в нашей переписке, так это то, с какой теплотой он отзывался о своей супруге и дочери, называя их самыми дорогими и близкими девочками, которые вытянули его из тяжёлой болезни и не позволили ему остаться «овощем» к моменту свадьбы его дочери. И ещё он назвал свою жену «сладкой» женщиной, так как она кондитер. С юмором у него всё было в порядке.

Мы стали регулярно переписываться. Мне интересно было будоражить его сознание, задавая вопросы из прошлой школьной жизни о наших общих знакомых, о родных, об одноклассниках. Казалось, что он годами молчал и вдруг начал выбираться из какого-то болота. И чутьё подсказывало мне, что он просто наслаждается перепиской со мной. Он как будто гипнотизировал меня своими письмами, не выпуская из паутины интернета. Сообщения поступали так часто, что просто стали неотделимой частью моей жизни. Он приручил меня своим вниманием, и оно было необычно для меня. Ну, не было в моей жизни раньше такого мужчины!

Я написала, что тоже состою во втором браке и что у меня два сына, что младшему сыну всего одиннадцать лет.

Мы высылали друг другу фотографии. Он прислал армейские фото с Диксона, где проходил службу в краю белых медведей и северного сияния. Писал, что у него есть мечта сделать татуировку в память о Диксоне. Рассказывал о суровой службе в самой северной точке нашей страны и о крепкой солдатской дружбе. Он не был навязчив в переписке, но был настойчиво-постоянным в посещении моей страницы в соцсети. Он был каким-то очень правильным, что ли, если не сказать старомодным.

Так пролетел апрель. Для меня он стал месяцем испытания на твёрдость духа. Дело в том, что первого апреля я сломала лодыжку, подвернув при спуске с лестницы ногу и рухнув на неё всей своей массой. Теперь я скакала на двух костылях по больницам, разрываясь между любимой и ответственной работой, семьёй и появившимся временем для общения в соцсети.

Кстати, именно первого апреля Георгий прислал мне свой номер мобильного телефона для переписки в Ватсапе. Узнав, что у меня перелом и наложен гипс, он написал, что вдруг вспомнил девочку с поломанной ногой, которая уже скакала в гипсе по школе. Это он обо мне. Я уже имела несчастье ломать ту же ногу в этом же месте…