Александр Вовк - Кого выбирает жизнь?

– Нет, нет! Я полежу… Может, пройдет… У нас такие важные задачи сегодня на работе… Я полежу…

Я опустился на колени рядом с кроватью, поцеловал жену в оголенное по-утреннему плечо, и успокоил:

– Конечно же, Людок, сейчас пройдет. Сама только не накручивай. На тебе лица нет. И какая работа, к черту? Отдохни сегодня…

Я торопливо выхватил из буфета коробку с экстренными лекарствами, долго не находя ее на привычном месте из-за несвойственного мне внутреннего переполоха, и дал супруге несколько таблеток валидола и нитроглицерина, польза от которых, как всегда мне представлялось, лишь психологическая. Но, хоть что-то!

Боли в груди усиливались, хотя больше тебя почему-то беспокоили скулы. Их сводило от какой-то необычной боли, а уже она, в свою очередь, делала ватным всё тело и включала непрерывно нарастающую тревогу и страх.

Я вызвал «Скорую», потом позвонил на работу, к себе и супруге, и стал метаться из комнаты в комнату, периодически измеряя тебе давление, и опять выходил хоть куда, лишь бы не видеть твою обреченную беспомощность и на этом фоне не ощущать своё бессилие.

Час за часом ожидания «Скорой» уходила наша прежняя и вполне благополучная жизнь. Впрочем, одновременно каждая минутка бесконечно растягивалась, всё больше выматывая меня моей собственной болью от того, что я видел твои мучения и переносил их на себя. Никакой помощи от нашего непрерывно «реформируемого», то есть, постоянно ухудшающегося здравоохранения, по-прежнему не было. Я нервно ждал, я звонил повторно, и всякий раз вежливый и бездушный женский голос извещал, что машина на вызове, ждите! Я взывал к их опыту, медицинскому образованию и к элементарной человечности, просил объяснить, как облегчить твоё состояние до приезда медицинской бригады и опять слышал тот же безучастный голос: «Таких справок без осмотра больного не даём! Ждите врача!»

Казалось бы, всё у них правильно! Без осмотра не даём! А что вообще вы, черт побери, даете! Для чего вы нам нужны такие, если именно в тот момент, когда вы жизненно необходимы, вас часами не дождешься, непонятно где вы катаетесь, где вы прячетесь, черт побери, а когда приезжаете, то у вас не оказывается с собой самого необходимого!

Я метался, временами зверел, ругаясь сквозь зубы, уже готовый разнести вокруг всё и вся, но тут же вспоминал о твоих мучениях и опять бросался к тебе, сидел рядом на полу, поглаживал твои руки, укрывал пледом, приносил воду, давал какие-то незнакомые мне лекарства (ты сама их называла), потом снова метался и, выходя из комнаты вон, тихо выл от бессилия и ярости, но «Скорая» не появлялась!

В тот момент я, помню это четко, сознавал лишь одно – подлое лицемерие всей нашей системы, которая, конечно же, давно нашей ни на йоту не является. Это лицемерие со всего размаху ударило по нам и переполнило мою чашу терпения. Еще недавно, походя, я краем уха слышал надоедливые теле- или радиорепортажи о том бардаке, который, созданный в стране искусственно и целенаправленно, добивает мой народ, но в то время я находился достаточно далеко от подобных проблем. Слышал, как говорили о часто сгорающих по «неизвестным» причинам домах для престарелых, домах для инвалидов, интернатах для одиноких пенсионеров и прочих объектах якобы социальной помощи. Ничего себе, помощь! Все эти российские крематории сгорали вместе со своими обитателями, с нашими согражданами, отдавшими стране здоровье задолго до последней своей трагедии! Об этом часто говорили везде и всюду, а они продолжали сгорать везде и всюду, но «меры» принимались лишь на словах, и только теми людьми, которые давно себя дискредитировали в глазах населения, но театрально пускали с экрана скупую мужскую слезу, якобы потрясенные случившимся! Случившимся, между прочим, по их вине, а, возможно, по их непосредственному умыслу, распространяющемуся на успешно уничтожаемую страну.

В качестве некоторых из обещанных мер, слышал я мимоходом, предполагалось ужесточить нормативы на приезд пожарных бригад и «Скорой помощи». Теперь они обязаны появляться не позже двадцати минут после вызова. Независимо от того, есть ли рядом пожарная часть и отделение «Скорой помощи» или ближайшие из них находятся где угодно, хоть в областном центре.

Ну и что, скажите мне, изменилось после «принятия» столь жестких мер? Конечно же, ничего! Какими бы жесткими ни казались декларируемые меры, ничего в лучшую сторону они не меняют, ибо всеми они и, прежде всего, исполнителями, рассматриваются лишь как некий вынужденный спектакль, приуроченный к очередному трагическому событию, на которое эта власть обязана отреагировать. Чтобы хоть самые наивные ее почитатели не догадались о подлинной сути этой власти. Да и власть эта, совершенно ясно, даже не помышляла о том, чтобы хоть что-то улучшать! Какие вы, право же, наивные, если на это надеялись! Власть исполняет лишь требования ВТО, которые предписывают сделать здравоохранение частной лавочкой, не обязанной обеспечивать здоровье населения, а оказывающей ему услуги. А с услугами у нас всегда и везде получается одинаково плохо.