Лиза Олдоак - Любовь vs зависимость

Это был теплый, очень красивый и светлый день. Ветер игриво трогал мои волосы, солнце ласкало кожу. Зеленела трава, все цвело. Весна…

В такой день должны происходить свадьбы, а не похороны.

Всю церемонию я стояла, тупо глядя перед собой, и ничего не видела. Голоса доносились откуда-то издали. Слишком яркое солнце для такого черного дня…

И вот все закончилось. Немногочисленные дальние родственники и друзья стали расходиться. Все подходили, произносили слова сочувствия и ободрения, прощались. Мы постояли еще немного, а потом тоже пошли к выходу с кладбища. Марта поддерживала меня слева, Жоз – справа.

– Алиса, девочка моя, – сказала Марта, – если хочешь, я могу побыть с тобой какое-то время, пока ты придешь в себя. Возьму отпуск на несколько дней.

– Не нужно. Я справлюсь, – сказала я и почувствовала, как сердце сжала острая, жестокая боль.

– Жоз, ты присматривай за ней.

– Конечно.

Мы вышли за ворота. Все уже разъехались. Стояла только машина Жоз и еще одна – огромная, черная, похожая на танк. А возле нее…

У меня ноги подкосились. Марта подхватила меня, не дала упасть. Жоз охнула.

– Алиса, дорогая, тебе плохо? – взволнованно спросила Марта.

– Нет, нет, – я выпрямилась, чувствуя как сердце колотиться где-то возле горла. – Все хорошо.

Оттолкнув ее руку, я сделала шаг вперед. К нему.

– Теперь точно справится, – сказала Жоз.

Я побежала, неуклюже спотыкаясь. Он бросился мне навстречу, подхватил, прижал к себе. И тут я заплакала горько, во весь голос.

– Кто это, Жоз? Ее парень? – удивленно расспрашивала Марта.

– Ну да, вроде того, – шмыгнула носом подруга.

– Алиса ничего мне не говорила.

– Они поссорились. Долго не встречались, – пояснила Жоз. – Наверное, он узнал, что случилось, и приехал.

– Значит, любит, – убежденно подытожила Марта.

Жоз промолчала. Мы не виделись больше трех месяцев. Впрочем, в наших отношениях случалось и более длительные перерывы.

Марта не узнала Рэма. Она всегда плохо видела, но упорно не носила очки. Я надеялась, что Жоз не проболтается.

Я плакала, уткнувшись в куртку Рэма, вдыхая знакомый запах, от которого четвертый год весь мир сходил с ума – «Полынный мед».

– Пойдем, Алиса.

Он открыл дверцу, усадил меня на заднее сидение, снял куртку и сел рядом.

– Поехали, Руди.

И мы поехали. Мне было все равно куда, лишь бы с ним. Всю дорогу Рэм крепко обнимал меня, тихонько гладил, иногда целовал в макушку. Я плакала, заливая слезами его дорогую футболку. Никто из нас не проронил ни слова. Потом я уснула.

Проснулась, когда Рэм вынимал меня из машины.

– Давай я, – предложил Руди.

– Иди, не мешай, – отказался Рэм.

Я не открывала глаза. Не хотела смотреть на этот мир. Жестокий, несправедливый. У меня было лишь одно желание – чувствовать его тепло, его руки.

Рэм нес меня куда-то довольно долго, и я забеспокоилась, что ему тяжело. Кажется, он поднимался по лестнице, потом – коридор. Гостиница? Я ненавидела гостиницы. Но сейчас мне было все равно.

Наконец, Рэм опустил меня на кровать и принялся раздевать. Я не сопротивлялась и не помогала. Туфли, куртка, блузка, юбка, колготки, белье…

Рэм накрыл меня одеялом. Не открывая глаз, я потянулась к нему, но руки упали в пустоту. Было слышно, как шуршит одежда, скрипнула молния.

И вот он уже рядом – теплый, родной, самый замечательный на свете. Я обняла его, положила голову на плечо.

– Спи, малыш, спи.

Я кивнула, устраиваясь поудобнее в его объятьях. Но спать больше не хотелось. Внезапно вернулась боль.

Мама… Как это могло произойти? Почему она? Это было несправедливо. После того, как полтора года назад ей вернули жизнь. И теперь так глупо, так нелепо. Прекрасной, теплой весной. Ужасный случай. Неужели это была та цена, которую я должна была заплатить за возвращение Рэма?

Мне казалось, что сердце начинает рваться на части. Я пообещала, что справлюсь. Я должна была справиться теперь, когда Рэм рядом. И я решила, что буду думать о нем, только о нем. Вспоминать все с самого начала. Заслонить этими воспоминаниями свою боль. Рэм – мое спасение от боли. Мое драгоценное обезболивающее.