Яна Шталь - Черный ангел Серафимы

– Конечно, он мог и сам уйти, но его могли и вытащить, пока Соня ждала тебя в подъезде. Вопрос в том, кому и зачем надо было это делать? Соню лучше не оставлять одну, пусть она поживет у тебя, да и мне лучше побыть у тебя несколько дней. Вам нужна охрана. У тебя три комнаты, мешать друг другу не будем. Первым делом надо узнать, жив Игорь или мертв, и по какой причине его пытались убить, а уж потом все остальное.

Конечно же, я не возражала против того, чтобы Сонька пожила у меня, а вот присутствие Саши-Александра в моей квартире как-то не вдохновляло. Двухметровый мужик с крепкими мускулами, неприятной улыбкой и тяжелым взглядом меня пугал. Не знаю, почему, но от его взглядов у меня «вся шерсть вставала дыбом». В придачу, внешность у него была южного типа – черные волнистые волосы, смуглая кожа, нос с горбинкой, четко очерченный рот, правда глаза у него серые, брови густые, а ресницы… ну ресницы красивые, правда. Короче, он смотрелся бруталом, а я их на дух не выношу. Их навалом в любом фитнес-клубе. Не столько тренируются, сколько выпендриваются, мускулами поигрывают. Интеллект ниже среднего. Нет, нет и нет, это не для меня, а то расселся в моем халате, мой кофе пьет и мою колбасу трескает… ух, если бы не Сонька, пожил бы ты в моей квартире, аферист.

Сонька сначала зашла к себе за пижамой, халатом и коньяком, а потом устроилась в моей кровати и вроде бы задремала. Александр умостился на диване в бывшем кабинете отца и занялся рассылкой сообщений. Кому и о чем он писал и что ему отвечали, я не знаю, но вид у него становился все более и более встревоженным. Меня это очень беспокоило. Конечно, это не очень прилично – сновать туда-сюда мимо открытой двери в кабинет, но удержаться я не могла… до тех пор, пока Александр не сказал ледяным голосом:

– Серафима Олеговна, успокойтесь, идите отдыхать, у меня нет намерений посягнуть на вашу собственность или красоту, к тому же вы не в моем вкусе.

Вот же сволочь! Я не в его вкусе… ага. Чтобы я, чистейшая блондинка по рождению, которую все папины друзья называли «Ангел Небесный», в которую были влюблены все мальчишки из 10-А, девятиклассников я уж и не упоминаю, а в институтах даже преподы дарили цветочки и шоколадки по разным поводам и без поводов. Да меня на работу не хотели брать, потому что уж очень красивая и могу испортить отношения в коллективе. Когда нужно было ехать в командировку в Ереван, Егор Палыч на охрану денег не пожалел, но местные мужчины все равно глазели на меня, куда бы я ни пошла, и что-то умоляюще шептали. Я спросила местного охранника, о чем они шептали, он долго упирался и краснел, но потом все-таки признался, что шептали разное, в зависимости от того, с какой стороны на меня смотрели. Ну то есть, те, что смотрели на мое лицо, шептали: «Вах, какое личико». Ну а те, кто видел меня сзади, шептали: «Вах, какая попка». Я ожидала чего-то более возвышенного, если честно, но как бы там ни было, все эти черноволосые, смуглокожие, горбоносые аборигены меня заметили и оценили, а ему, видите ли, я не по вкусу. С самого начала было видно, что гад и сволочь, и гамадрил. Это обезьяна такая, хотя я ее никогда не видела, но название звучит очень подходяще.

Ну ладно, Сашенька-Александр! Вот разберемся с трупом, я тебе покажу, кто в чьем вкусе.

Всю ночь я спала урывками, без конца просыпаясь то от звука шагов в коридоре, то от Сонькиного храпа. Сонька вечером выпила снотворное и спала, как убитая. Александр постоянно кому-то звонил, потом уходил или приходил, к нему тоже кто-то приходил, а потом уходил, в общем, по-настоящему я уснула только под утро и проснулась от Сонькиных диких воплей. Открыв глаза, я увидела Соньку в ее любимой пижаме в горошек, в моих тапках, растрепанную и красную, как будто только что вылезшую из парилки. Сонька стояла в коридоре, держала в руках старый сломанный зонтик и орала во все горло:

– Саша, меня ограбили… Саша, сделай что-нибудь… догони их… ты что, оглох там совсем? Квартиру вскрыли, сволочи, бандюки, подонки, и денежки мои тю-тю!

Саша, а я теперь буду называть его так все время, потому что так короче, вышел из папиного кабинета со стаканом сока в одной руке и громадным бутербродом в другой, заметьте опять-таки, что колбаса, хлеб и сок были мои собственные. Нет, я не жадная, ну просто меня злит, что он ведет себя, как будто у себя дома. Ну в общем, он вышел из кабинета и с удивлением воззрился на Соньку.

– Почему кричим? Кто тебя ограбил? Что украли? Перестань орать, вдохни, теперь выдохни, еще раз, а теперь рассказывай.