М. Сотрино - Трещина во времени

– На каком? – тоже спросил я, только моя интонация была совсем другой, хотелось, чтобы в голосе звучала удрученная заинтересованность.

– Вы что забыли? О бродячих коровах.

– Так они вроде ещё не бродят, – неудачно пошутил я. Секретарша обиделась.

– Позвольте напомнить Вам текст плаката, висящего в приемной, собственноручно начертанного нашим генеральным «События не надо ждать! События надо опережать!»

– Я заболел, у меня… – гудки сообщили о том, что слушать меня некогда, дорога каждая минута. Некоторое время я размышлял, как произнес «я заболел» немощно или с сожалением? Хотелось бы, чтобы в этом коротком сообщении были переданы оба состояния одновременно. Подумал, может прорепетировать и перезвонить? Раздумал, вспомнил о совещании.

Коров мы опережали ежегодно, часа полтора, не меньше. Первый час слушали о том, насколько безответственны владельцы рогатого скота, о том, что у них нет совести, что они не любят родной город и гадят со своими коровами там, где захотят. Потом давалось двадцать минут на то, чтобы высказались участники совещания. Их всецело занимала председатель совета общественности, наполняя праведным гневом, а иногда и негодованием. Потом подводился итог решительный и принципиальный: – Хватит! Терпеть больше этого нельзя! – Потом все расходились.

В прошлом году я попытался внести в решение побольше конкретики, когда общественница, а она у нас дама образованная, в дальние годы вела географию в пятых классах, сказала, что по имеющейся у неё информации в Сингапуре, а может в Гонконге, точно не помнит даже за брошенный окурок! штрафуют на тысячу долларов! Мною было предложено выслать спецрейсом всех наших коров в Сингапур. Предложение было отклонено как не реальное, в нашем бюджете не найдётся средств для оплаты чартера. И, вот из-за этой самой скудости казны крупный рогатый скот все лето вольно гулял по улицам, хрустел травой на пышных газонах, а к концу сытного дня, разморившись от жесткого северного солнца, любил полежать на горячем асфальте перед нашей конторой, оставляя на ночь жидкую память, которую по утрам убирал разухабистый дворник, совсем не знающий нормативной лексики. Не по теме, но так просто добавлю, людей сильно эрудированных, как и вышеупомянутый дворник, у нас в городе немало, хотя по профессии они совсем не дворники, только видимо в душе. Но не думаю, что мы избранники в России.

Градусник поспел. Вытащил, посмотрел, тридцать восемь и шесть, памятуя о предупреждении потребнадзора решил вызвать скорую. Но не знал телефона, никогда раньше не звонил, понятно, что первая цифра ноль, а какая потом не помню, взял местную газету, может там смогу найти. Газеты у нас две, они выходят раз в неделю, одна вскормленная моей организацией и вторая оппозиционная. Представляете, у нас есть оппозиция! В этот раз я купил одну, нашу, только она лежала на кассе магазина. Как любой нормальный гражданин читаю газеты с конца, здесь обычно расположены поношенные анекдоты, кроссворд для успешно закончивших начальную школу и гороскоп на предстоящую неделю. Мне на этой неделе родная газета обещала рост по служебной лестнице и важную встречу. Встреча понятна, сейчас вызову фельдшера, а вот с лестницей полагаю повезет кому-то другому.

Две третьих части газеты занимают объявления о продаже килограмма гвоздей б/у, выпрямленных, пары кусков хозяйственного мыла, оставшихся от безбедной советской жизни, там же иногда попадаются и дорогостоящие вещи, такие как жигули семьдесят первого года выпуска, стоимостью шесть тысяч рублей, естественно на ходу. Не буду пересказывать все подробно, хотя и много на этих двенадцати страницах нужного в хозяйстве, каждый сам может прочесть, купив нашу газету. Оставшиеся три страницы посвящались беседам главного редактора с генеральным на насущные темы, а они могли быть любыми, так как кругозор собеседников просто безграничен, могли рассуждать о чистоте в подъездах домов, а могли зачерпнуть и поглубже, помасштабнее, о влиянии нашего руководителя на работу Государственной Думы, о задачах поставленных им перед Президентом на ближайший отрезок времени, можно было узнать и о внешней политике страны, да о чем угодно, они знали все. Но иногда, видимо из-за отсутствия времени, уж поверьте, совсем не из-за отсутствия мысли, беседа сокращалась до двух страниц, и тогда население могло услышать и о других новостях, например о том, что думает наш редактор о редакторе не нашем, надо сказать, что думал он не очень лестно, и что греха таить чувства эти были взаимны, хотя не так давно они жили вместе и души друг в друге не чаяли, вот и верь тому кто говорит, что люди никогда не меняются. Нет, подождите, скорее всего они правы, это не люди меняются, это меняется место кассы, в окне которой выдают зарплату. И вот первая страница, на ней всегда большие цветные фотографии. Понятно, что на них демонстрируются миру мои начальники в разных позах и ситуациях, иногда вместе, иногда врозь, но всегда умные. И все-таки мне кажется, что гуляет юношеское озорство в потаенных уголках души нашего редактора, над главной фотографией размещается реклама и вот над головой нашего генерального удобно располагается крупная, веселая свинья, а над той, где они оба размешаются маски лицедеев. Интересно! Но чужая душа – потемки.