Артём Минайленко - Уилл Рок. Начало. Твоя судьба – твой рок

Выезжая верхом на лошади по аллее выложенного камня, пересекалась иная черту. Дух тела возрождался вновь. Солнце светило ярче. Даже воздух становился чище и свежее. Белые дома мраморной черепицы. Деревья спелого плода призывали утолить чувство голода. Фонтан из кристально чистой воды, способный очистить одним только своим всплеском. Звучала приятная арфа, отключая сомнения, неверие, страхи. Смех радости кружит. Райское место – царство покоя и мира!

Поднимаясь, приветствовали встречные прохожие. Таких всюду, как дети, что преследовали в попытке нагнать всадников. Местные обитатели носили яркую одежду. Девушки и женщины переливаются цветом радуги в танце насыщенном различных платьев. Наполненные любовью глаза не оставляют равнодушие в сердцах..

Счастье мира способно вместить в себе взгляд многих. Художник, рисуя, не требует красок, чтобы видеть картину. Скульптор для дела наслаждается одним камнем в образе нагой покровительницы эроса. Неприкосновенность подарит вечность!

В самом начале истока, на пике небосвода, парил должно целостный священный храм. Крыша мира виднелась под слоем перистых облаков. Колонны канули в полном тумане. Монумент первозданного проникал в разум, вселяя надежду. Длинные ступени выстраивались наверх. Огонь прокладывает единственно верное направление, знаменуя собой конец пути. Пришлось направить в сторону к счастью, а может и сожалению.

Достигнутое место назначения выделялось воинами в красных плащах и бронзовых шлемах. Неподвижный ряд столбов удерживал на себе потолок выстроенного верой стороны храма. Ещё одно данное свершение постигнутое на момент всеобщего пребывания заключительной эпохи.

– Ступай! – указывал воин, толкая в спину.

Вход преграждали сила и мужество. Прикованные взгляды устремились, лишая возможности быть незаметным. Волнами шли мышцы груди, крепко удерживая рукояти копий.

Сжимая кулаки, Дастан перешагнул на порог, где глазам пал огромный пустынный зал. Неподвижная статуя Зевса сидела на троне близ одной стены вдали. Горели огни, веяло прохладой. Приближаясь, становилось чрезмерно жутковато от той тишины.

– Стой! Где стоишь! – раздался гул. Камень сделал открытое движение рукой, меняя положение головы.

– Преклонись! – громкое эхо разошлось по залу в ожидании исполнения сказанных слов.

Падая на колени, приходит осознание не силы напротив, а слабость собственной воли. Чувство достоинства без всякого права. Покорность воздвигла саму власть к вершине. Страх быть наказанным обретает верх над телом!

– Тебе известно почему здесь? – искры молний из глаз.

– Нисколько, – склонил голову, предвкушая участь.

Сразу бросилась на вид красная тень облика Фары. Она находилась у трона в алом обличии. Безмолвный взгляд не придавал значения. Настораживало выраженное спокойствие.

– Ты здесь, чтобы узнать правду! – гром ударил воздух.

– О какой правде идёт речь?

– Той правды, за которой стоит появления на свет!

– Известно, что отец рыбак. Затонул некогда в шторм. Родился здесь. Что нужно мне знать?

– Ложь и только! Ты найден однажды в одной деревне, что стала уничтоженной тьмой Аида! Единственный, кто выжил в страшном побоище – ты!

– Этого никак не может быть!

– Метка на твоей руке служит прямым доказательством!

– Не верю! Вы обманываете! – на глазах выступали слёзы. Правда оказалась сильнее. Горечь подступила к горлу. Боль схватила грудь.

Фара глядела, преисполненная вся испуга. Не имея возможности подойти, чтобы хоть утешить! Непозволительно для положения дочери Зевса.

– Смирись! – приказал бог небес.

Отныне неизвестный сам себе, Дастан выскочил из харама, падая на чёрную землю. Пустота нутра наполнила отчаянием чувство сожаления.

Вера прежнего стиралась под натиском самой правды. Судьба оказалась жестока, но справедлива!

– Остановись! – следуя тропою, одна любовь верхом на лошади настигла в лесу.

– Ты это знала! Всегда! Как ты могла? Уходи прочь! – ненависть Дастана охватила разум.

– Прошу тебя! Выслушай меня! – преградила путь. Пантера вскочила на шею.

– Кое-что напомнил ты! Моя мама умерла однажды. Самый миг отец пришёл, чтобы сказать. На вопрос «почему?» ответил «такова судьба». Будучи совсем ребёнком! Даже не утешил! Сколько ночей рыдала… Боль, что есть во мне – в тебе! Знаю, как сейчас трудно, – прижала к груди.

– Почему сразу не сказала? – Дастан сел на землю, хватаясь за голову.