Светлана Ляндина - Квадратные углы

– Извини, Сонь. Мне позвонил старый друг и …

– Да, ничего. Я сама дойду до пекарни. Благо, что не далеко. Заблудиться, не получиться.

Одарив меня виноватой улыбкой, Алекс облегченно выдохнул.

Только мы вышли из квартиры, как соседняя дверь открылась. На пороге появилась старушка. Очень элегантная в строгом пальто и шляпке. Таких дамочек обычно рисуют в книгах, особенно когда речь идет о театрах, или выставках.

Классическая сумочка на сгибе руки, седые кудри прикрывают морщинистую шею, юбка-карандаш чуть ниже колен, и обязательно сапожки на устойчивой невысоком каблучке.

– Алекс, – сухо поприветствовала дама.

– Маргарита Францевна, – так же ответил Алекс.

Моя персона тут же заинтересовала старушку. Особенно деликатное положение и возраст.

– Не слишком ли молода? Ты, наконец-то, женился, или все так же пудришь мозги девчонкам?

– Это наша родственница.

Как ни странно он ответил, да еще стоит и ждет следующего укола. Мы могли бы сразу уйти, но почему-то слушаем ядовитые нападки.

– А твой брат уже вернулся?

– Пока нет. Обещал приехать завтра, но его еще на неделю задержали в Москве.

Слава Богу! Его не будет еще неделю!

– Жаль, – печально проговорила женщина. – А как у тебя дела? Все трудишься?

– Как обычно. – Пожал плечами Алекс, а потом добавил: – Ничего нового.

– Хорошо.

Заперев дверь на три замка, Маргарита Францевна медленно поплелась к лестнице. Мы покорно двинулись вслед за ней.

– Вы далеко собрались? – нарушил молчание Алекс, когда мы почти уже спустились на первый этаж.

– Иду в пекарню. Ко мне сегодня придет подруга. Нужно купить фирменный торт твоего отца. Ну, тот… который с фруктами и кусочками горького шоколада. Как же он называется? Не вспомню.

– «Французский поцелуй».

– Точно! – обрадовалась старушка. – Ты такой умница, Алекс.

Настроение у бабули сразу же поднялось.

– Маргарита Францевна, а вы не могли бы взять с собой Софию? А то мне нужно уйти, а она никогда там не была.

Я дернула его за рукав. Зачем? Не хочу я идти с этой ведьмой.

Алекс улыбнулся.

– Кто такая София? – удивленно вскинув брови, спросила она. И взглянув на меня, уже более дружелюбно сказала: – Ты, деточка, ни разу не была в пекарне своего родственника? Не верю. В этом городе все побывали там. И даже люди, которые приезжают из других регионов и то знают про местную достопримечательность. А шедевры, созданные его отцом – это настоящее произведение искусств.

Когда мы вышли на улицу, полил дождь. Не холодный, а уже весенний, тихий. Алекс записал мой номер телефона, затем помахал рукой, чмокнул бабулю в щеку и сел машину.

Черный Фольксваген моргнул нам фарами на прощанье.

– Несносный мальчишка, – проворчала Маргарита Францевна. В голубых глазах блеснула слеза. – Я знаю их с детства. Наташина бабушка была моей учительницей в школе.

– Правда?

Она встрепенулась.

– Ой, ладно. Расскажу как-нибудь потом. А сейчас пойдем, покажу тебе кафе. Заодно познакомлю с одной девочкой Олей. Она работает на кассе. Чудесное создание! Еще там мальчик Юра, он помогает Наталье с документацией. А еще там обитает одна кикимора, которую по каким-то непонятным причинам, Сан Саныч терпит уже много лет.

– Она что злая? – напряглась я.

Старушка остановилась.

– Сколько тебе лет, милая? Впервые слышу, чтобы людей оценивали по злости. Так обычно говорят дети.

– Мне двадцать, – нисколечко не смутившись, ответила я. – Может это и странно, но я боюсь злых людей. Слишком много их было в моей жизни.

Старушка взяла меня за локоть. Ее тонкие пальцы в белых кожаных перчатках цепко ухватились за куртку.

– К сожалению, София, на свете действительно много плохих людей.

– Почему все так бояться Макса? – откровенно спросила я. – Неужели он действительно такой страшный? Или меня просто запугивают?

Она засмеялась.

– Кто? Макс? Да ты что, девочка! Он замечательный парень. Добрый, нежный, немного вспыльчивый и наивный. Его все любят. Нет такого человека, который не попал бы под его обаяние. В этой семье боятся не Макса.

– А кого?

– Все мы разные, София. Кто-то добрый, но глупый. А кто-то умный, но хитрый. Люди не бывают хорошими или плохими. Не бывает так, чтобы всем нравился один человек, а какой-то стал полным изгоем. Его все равно кто-нибудь тоже полюбит.

Мы зашли в кафе. В одиннадцать часов здесь уже полно народа. Кто-то покупает торт домой, кто-то сидит за столиком с чашкой ароматного кофе.