Ольга Даро - Пурпурный закат

Я вообще-то очень люблю красивых людей, может это то, чего не хватает во мне. Никогда не считала себя красавицей, слишком низкая контрастность, слишком много асимметрии в чертах лица, хотя многие считают меня милой. Да, и доброй. А еще добавлю от себя – неуверенной, боящейся людской молвы, которой здесь в деревне никак не избежать, неловкой и напряженной в общении с людьми. А так же мягкосердечной, ранимой и обидчивой. Все это, конечно, я скрываю за хорошо поставленной улыбкой и сдержанностью, поэтому я милая. Я отлично умею держать эмоции в замке и очень переживаю, если получается кому-то излиться, не хочу, чтобы кто-то видел меня слабой. Если и плакать, то в одиночестве. Даже так становится легче. Я хотела всем показать, что меня никак не сломил наш разрыв с Денисом, что у меня все хорошо, только у меня всегда плохо получалось врать.

За нашими отношениями пристально наблюдала деревня, многие не одобряли их. Разница в 5 лет несущественна, но ему 19, он после армии, ему еще учится в институте, да и возраст ли для мужчины создавать семью в 19 лет? Особенно для такого как он. Даже серьезные отношения имели слабую перспективу. Нас, по большой части, объединяло физическое влечение друг к другу и секс. Что привело меня, в конечном счете, туда, куда привело, а его наоборот – отрезвило. Все закончилось так же внезапно, как и закрутилось. Просто лето подошло к концу, а ему в сентябре в институт. А я так и не дождалась от него ласки и заботы за пределами постели, он был себе на уме и весьма не привязчив. Его можно было понять, впереди его ждала студенческая жизнь, полная новых впечатлений, эмоций и возможностей. Он оставил меня легко, не было в его взгляде и интонациях сожаления. Мои страдания подкрепляло еще то, что весной вышла замуж моя подруга, с которой мы бок о бок учились в институте и приехали сюда работать после практики. Сейчас она живет с мужем, и они ждут ребенка. Сначала мне было очень кстати остаться жить одной в двухкомнатной квартире, когда Денис часто приходил ко мне и оставался на ночь. А когда я уже осталась одна с воспоминаниями, эта квартира уже не так радовала меня. Краски поникли, накрыла депрессия, и мне уже ни с кем не хотелось встречаться. Деревенские подвыпившие «скотники» продолжали клеятся ко мне, полагая что со мной легко замутить. Что ж, я оказалась не такой недотрогой, какой прослыла сначала. Но я закрылась ото всех, а от них тем более. Да и ровесников моих в деревне не осталось, по большей части все были намного меня младше – ровесники Дениса, у которых я, кстати, всегда вызывала огромный интерес, а те кто старше лет на пять -таких тут не водилось почти, они либо были уже женаты, либо уехали жить в город. Были, конечно, женихи совсем постарше, лет на 15-20, их тоже было немного, но я никогда не испытывала слабости к мужчинам намного постарше. Так что я уже использовала все свои десять попыток найти кого-то достойного.

Невыносимая осень принесла мне проблемы не только в личной жизни, но и сказалась на психическом здоровье, самочувствии, общем тонусе и восприятии жизни. Я забросила шитье. Я в принципе забросила всё, что любила. Денис был без ума от моих шелковых коротких платьев, а может от того, что они были полупрозрачными. А теперь мое очередное кружевное платье, раскроенное по журналу мод, лежало не пошитым, смятым и брошенным. Не было ни энергии, ни желания ни для чего. С работы я приходила разбитой, и единственным моим увлечением стало вкусно поесть перед каким-либо зарубежным сериалом с бокалом вина или с двумя. Вино я покупала предусмотрительно, не в местном магазине, а когда выезжала в город, чтобы общительная и внимательная продавщица Зина не была в курсе моих увлечений. Мне вполне хватало репутации скверной девки, которую еле отвадили от любимого сыночка. Так что вот так я докатилась до такой жизни, когда моё общение свелось к минимуму, только по рабочим вопросам, вечерами мой телефон переходил в беззвучный режим, и я не отвечала на редкие звонки подруги. Все мои дни в эти два месяца стали одним целым липким унылым болотом. Разве что только одно событие заставило меня находиться в скованном напряжении в рабочее время.

В конце октября Марине, моей подруге, нужно уже было уходить в декрет, поэтому в начале месяца на её место взяли нового ветврача, приехавшего к нам из города. Его звали Максим. Марина должна была за это время ввести его в курс дела. И вот же не повезло, он мне не понравился, из-за чего вводил меня в напряжение и раздражал своим присутствием. Да, для начала я должна сказать, что Максим внешне был хорошо слажен, крепкий, широкоплечий, достаточно приятной наружности, и вообще был вполне совершенно ожидаемой внешности для ветврача крупного рогатого скота. Он был серьезно настроен на работу, внимателен и сообразителен, так что у Марины с ним проблем не возникало, к тому же, насколько нам стало известно, с КРС он уже работал. Чувствовалась в нем дисциплинированность и организованность, способность к руководству и твердый характер. Так что же меня в нём раздражало? А вот это всё и раздражало. Всё то, чего не было во мне. А ещё шило в одном месте и чрезмерная чопорность. Рядом с ним, таким прозорливым и мудрым, мне было неловко и неуютно, и ему необязательно при этом было что-то говорить, хотя он не упускал возможности поучить меня работать и указать на мои ошибки. Да я понимаю, что все его многочисленные знания накоплены в силу его опыта работы, но, тем не менее, в его обществе я чувствовала себя некомпетентной и неуклюжей, так что вполне понятно, почему я старалась его избегать. Максиму было на вид лет тридцать, он постоянно ходил каким-то щетинистым и взъерошенным, из-за чего немного устрашающе выглядел и создавал впечатление человека, который не слишком парится о своей внешности. Хотя, может быть, это был его такой стиль. Но все же его грубые мужественные черты лица в совокупности с мягким проницательным взглядом зелено-карих глаз успели покорить сердца парочке наших бухгалтерш. Я понимала, что нам придется пересекаться по работе очень часто, и от этой мысли мне было не по себе, теперь мне нужно было сработаться с новым ветврачом, который меня выводил из себя, периодически суя свой нос в мою работу.