Инджи Ильяс - Синие розы. Посвящается моему внуку

С рождения, у Альтаира младшего два пальца – указательный со средним, были оттопырены от безымянного и мизинца. Эти пальцы держались на заметном расстоянии друг от друга. Как человек, увлекающийся хиромантией, Таира знала, что довольно редко, но всё же, встречаются руки с заметным промежутком между средним и безымянным пальцами. Это указывало на человека, ценящего независимость, которого очень трудно подчинить и склонить к чему-либо.

«Если бы смогла увлечь Фараджа кроликами всецело – дела наши пошли бы куда лучше, но и сам, Фарадж занялся бы серьёзным делом. Господи, помоги мне, вразумить этого родного балбеса!» – вслух взмолилась Таира.

Таира вспомнила тяжёлые дни, когда покидала родину. Утешало её одно, что теперь у неё ничего нет – ни положения, ни денег, ни связей и что, потеряв, всё, наконец-то, проснётся совесть у Фараджа и хотя бы сейчас, он поддержит мать, и не будет морально насиловать её душу своими бесконечными нечеловеческими выходками и ненужными расходами. Но не тут-то было, людей с такими «увлечениями» не успокаивает даже то, что они могут загнать в могилу родного человека.

Всё шло к тому. У него хватило совести отнять у матери те деньги, которые дали ей родственники после того, как она покинула родину. Больше Таире не кому было обращаться за помощью, да и никто не хотел помочь ей. Происки Фараджа окончательно достали всех. Окончательно убедившись, что нечего брать от матери, он ушёл от неё и жил сам, но часто был на связи. Он-то бомжевал по вокзалам, то устраивался на работу и жил припеваючи, правда, обещался помогать матери, но только обещал. И так повторялось раз за разом, пока однажды, он не стащил у кого-то дорогой компьютер, да ещё где-то взболтнул лишнее в адрес уважаемого в криминальных кругах человека и тем самым сделал серьёзную ошибку.

Таира вспомнила телефонный разговор с сыном

– Мам, здравствуй.

– Ну, здравствуй. Как живёшь?

– Мам ты прости меня за всё, я тебе столько гадостей сделал, теперь расплачиваюсь за них. Знаю, я мразь, тварь, но я хочу покончить с такой жизнью – говорил он, как всегда в таких случаях, умоляющим тоном.

– Ты хочешь, чтобы я тебе поверила. В который раз говоришь мне это. Ты в курсе, что у меня ничего нет больше.

– Мама, помоги мне, меня убьют – начал горько рыдать Фарадж.

– Как, скажи? – чуть не кричала от досады и беспомощности Таира.

– Попроси у родни. Это в последний раз. Это очень серьёзно!

– Ты знаешь, что родня будет рада, если тебя убьют, и я их понимаю.

– Мам, я не хотел тебе говорить, они через день увозят меня в багажнике, избивают до полусмерти и привозят. Мне дышать даже тяжело.

– Чего они хотят? Ты хотя бы скажи – в чём дело?

– Мам, я у одного пацана, утащил компьютер.

– Как утащил, украл, что ли?!

– Нет, он сам дал на один день, я не вернул, продал ну и…

– И что теперь?

– Он оказался знакомым какого-то криминального авторитета, который держит весь город в руках. Они знают – с меня нечего брать, но требуют восстановить компьютер и возместить им моральный ущерб. Комп очень дорогой. Пока проучивают меня и грозятся убить, если не восстановлю ущерб. Не хотел тебе говорить, но уже сил нет от побоев, честно говоря, и жить не хочется.

От всего того, что испытала Таира в последнее время и, особенно от проблем Фараджа, она очерствела, как ей казалось. Никогда не могла б подумать, что можно так очерстветь к родному человеку. Сознание отвернулось, отказалось от сына, а сердце…

Каждый день Таира молила Бога о здоровье близким, а для Фараджа, просила только его становления на путь истинный, о его исправлении. В те времена Фараджу не нужны были ни здоровье, ни долгие годы жизни, ни процветания, ни материальные блага. Таира была уверенна, что был бы у неё миллион, он бы сделал для неё долги на пять миллионов. Наверное, поэтому она была одна, из немногих на Земле, которая, не хотела бы иметь миллион.

– Мама, что ты молчишь? Мама, я клянусь тебе в последний раз. Приеду домой и буду во всём слушаться. Мама поверь мне, пожалуйста. Пожалуйста, прости меня, прости меня, пожалуйста, умоляю тебя, поверь мне в последний раз – громко рыдая, умолял Фарадж,

– Знаешь сын, я не очень верю тебе, но мне все равно, в некотором роде мне тоже жизнь стала не мила. Мы с тобою дошли до предела и дальше некуда. Всё, что осталось у меня это серьги, которые, когда-то подарил мне твой отец. Приезжай, забирай их, и на этом всё, у меня больше ничего нет. Раз ты так умоляешь, значит, жизнь тебе ещё дорога, а раз хочешь жить, ты должен изменить свою жизнь. Я столько натерпелась от тебя. Я выдержу всё, что случится с тобой, но только не продолжения твоих тошнотворных приключений, приходи, забирай, а дальше смотри сам.