Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь

Я смотрю вокруг и вижу карие глаза Доминика, изучающие меня с волнением и любовью.

- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает он мягким, спокойным тоном, убирая волосы мне с лица.

Я снова сглатываю и жду, пока мой рот не наполняется снова влагой, прежде чем начинаю говорить:

- Со мной все хорошо, - голос слабый, с хрипотцой, но, по крайней мере, я разговариваю. - Что случилось? - спрашиваю я, хрипло.

- Мы были у моих родителей, помнишь? - начинает Доминик, наливая воды в чашку и давая ее мне.

Это все, что он сказал, и все тут же всплывает в памяти.

Мое тело цепенеет и трясется, когда я вспоминаю, как услышала его, говорящего по телефону.

Я задыхаюсь, частота моего пульса кажется нездоровой, даже для меня. Надо мной паническая атака, которая вот-вот потянет меня вниз. Доминик забирает у меня чашку, чтобы вода не разлилась. Он подносит ее к моим пересохшим губам, и я жадно пью.

- Один, два, три, четыре, вдохни через нос.

Я смотрю на Доминика и позволяю его глубокому баритону успокоить меня.

Вдыхаю через нос и закрываю глаза.

- Пять, шесть, семь, восемь, девять, выдохни через рот.

Я открываю глаза и дотягиваюсь своей свободной рукой до Доминика, не отпуская его. С того момента, как мы встретились, он мой настоящий якорь. Он все время невероятно поддерживал меня и никогда не позволял оступиться.

Сейчас ничего не изменилось.

- Какой сегодня день? - говорю я, пытаясь уяснить, как давно я здесь нахожусь.

- Сегодня вторник. Ты здесь с воскресенья. Доктора сказали, что ты была в шоке, и твой мозг просто отключился, чтобы защитить тебя.

Я отпускаю его и руками растираю лицо.

- Что случилось с твоим братом? - спрашиваю я. Вдруг я замечаю гипс на руке Доминика и осматриваю всего его. - Что с твоей рукой? - плачу, боясь, что он поранился из-за меня.

- Я избил Оскара - вот что случилось с моей рукой. И он больше мне не брат. На самом деле, я разорвал всяческие отношения со всеми ними. Я никогда туда не вернусь. Они мне больше не семья. Ты моя семья. - Доминик встает и начинает расхаживать туда-сюда по всей комнате. С каждым шагом он становится все злее.

- Что случилось? - осторожно спрашиваю я, не желая еще больше раздражать его. Я знаю, он не навредит мне; он никогда не причинит мне боль. Но могу сказать, что этот разговор будет для него не из легких. Он перестает ходить и делает глубокий вдох.

- Ладно. Во-первых, Оскара арестовали за нападение на тебя и изнасилование.

Я глубоко вдыхаю и чувствую, как колотится сердце в груди. - Отпечаток укуса на твоем плече - вот что указало на него.

Я гляжу на плечо, где остался отпечаток зубов, но, конечно, сейчас на мне больничная рубашка, которая все прикрывает, и мне ничего не видно.

- Я не понимаю. Каким образом?

Доминик подходит ко мне, присаживается на маленькую больничную койку и берет меня за руку.

- Когда тебя обнаружили и позвонили в 911, помимо остальных улик, полиция сняла отпечатки укусов. Дело было приостановлено, но улики сохранены.

- Хорошо, - мне становится ясен смысл слов Доминика.

- Когда ты потеряла сознание, по реакции твоего организма, я понял, что в этом был замешан Оскар. Дорис позаботилась о тебе, а я разбирался с Оскаром, пока он не превратился в пустое место, каким и является.

Он назвал свою маму Дорис, а не мама. Я терпеливо жду, пока он продолжает вспоминать случившееся.

- Дорис и Джон спросили меня, что случилось, и я рассказал им.

- Ладно, но я не понимаю, почему ты теперь больше не разговариваешь с родителями.

- Эйлин, - качая головой, шепчет он. - Серьезно, это очень хреново. Точнее даже больше, чем просто хреново, это совсем неправильно.

Из-за того, что он выглядит таким напряженным, я начинаю волноваться, потому что действительно не знаю, что, черт возьми, происходит.

- Просто расскажи мне, - говорю я, дотрагиваясь до его лица, и легонько провожу ладонью по щеке.

- Твои прикосновения все делают намного лучше. - Он наклоняется ко мне и нежно-нежно целует в лоб.

От него исходит слабый рокот, и я жажду его тепла, той силы, которую ощущаю, когда Доминик держит меня в своих руках. Мне просто хочется находиться в его безопасных, защищающих объятиях и никогда не покидать их.

Делая глубокий вдох, он закрывает глаза. Когда снова открывает, то выглядит таким печальным.

- Я люблю тебя, - глядя ему в глаза, говорю я. - Но, пожалуйста, расскажи мне, что произошло.

- Они знали, что он за человек, и откупались от его прошлых жертв в обмен на их молчание. Пользовались своими деньгами, чтобы он не попал в тюрьму. Они оба поверили, когда Оскар рассказал им, что его жертвам нравится быть отшлёпанными, и они наслаждались грубым сексом. После второго случая Джон и Дорис пригрозили ему отречься от него, если такое повторится снова. Вот тогда-то он и начал убивать своих жертв, с тем, чтобы те не могли вернуться и обвинить его.