Дж. Хасс - Я вернусь за тобой

— Послушай, — произношу я с немного большим раздражением, чем следовало. — Она — очень проблемный ребенок, ладно? Ее отцу вышибли мозги на прошлое Рождество, когда Мерк был на задании. После она отправилась жить к бабуле с дедом, и им тоже вышибли мозги.

— Об этом она говорила, когда сказала, что убила четверых?

— Да, ее отец, как я понял, — «Осторожно выдавай информацию, Тет», — звучит мой внутренний голос. Это была информация от Адмирала, которую он поведал мне прошлой ночью, — был бывшим тренером киллеров. Он оставил должность и стал продавать оружие за пределами Шайенн (прим. пер. — город, столица штата Вайоминга). Кажется, Саша — его единственная наследница.

— Так она обученный киллер? — Харпер отворачивается, складывая два и два. — Как я? Только она умеет стрелять, а я нет?

Я улыбаюсь на это.

— Мне нравится тот факт, что ты не умеешь стрелять. Или водить, — добавляю я. — Это, своего рода, мило.

Она почти давится своим апельсиновым соком.

— Почему это мило?

— Не знаю. Потому что ты сама по себе ходячее оружие? Рукопашный бой и все такое. Ты можешь серьезно надрать зад. Ты умеешь ходить на огромной яхте, но не умеешь водить машину.

— Ну, сама я на ней ходить не могу. Она чертовски огромная. У тебя должна быть команда. Так что это не так впечатляюще, когда рявкаешь приказы, которые все исполняют.

— Но если бы кто-то попросил тебя стать капитаном огромной яхты и взять его… куда угодно, ты бы смогла это сделать? Так ведь?

Она пожимает плечами.

— Полагаю, что да. Если команда нормальная.

— А что если судно будет поменьше? Могла бы ходить на нем?

— О, да, — отвечает она с восторженными глазами, и это та часть ее, по которой я скучаю. — Если лодка управляется одним или двумя людьми, я справлюсь. Иногда Ник и я могли плавать сами рядом с главным кораблем на лодке охраны.

— И на лодке кроме вас никого не было?

— Нет, она была только для двоих. Очень маленькая.

— Видишь, Харп. И это чертовски сексуально. Если бы я управлял ею, я бы убил нас всех.

— Ну, у нас был целый корабль людей, которые готовы прыгнуть и спасти нас, если бы возникала такая необходимость. По крайне мере, это не было опасно, — она встает со своего места и садится на мою сторону в кабинке. — Я скучаю по океану.

— Мы вернемся туда сегодня. Может, мы могли бы прогуляться по пирсу и понаблюдать за закатом?

Она хватает мое предплечье и опускает голову мне на грудь.

— Я бы с удовольствием.

— Тогда это свидание. — Я внезапно рад, что мы пропустили все закаты, и сегодняшний будет особенным.

— А где Саша? Ее уже давно нет.

— Дерьмо, — произношу я и подталкиваю Харпер из кабинки. Я тянусь за бумажником, бросаю сорок баксов на столик, а потом беру руку Харпер.

— Подожди, — она тянет меня назад к окну. — Разве вон там не она?

Я прищуриваюсь и выглядываю в окно достаточно, чтобы увидеть, как Смурфетта идет к огромной заднице динозавра.

— Харпер, у меня заканчивается терпение с этой девчонкой. Мне ее жаль, и я сделал все, чтобы быть милым, но она просто оторва. Поговори с ней. У нас нет времени на ее капризную чушь. Ей нужно собраться или из-за нее нас всех убьют.

— Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Но я не думаю, что она специально это делает. Просто для нее все смешалось, и она сбита с толку.

— Чем? — шепчу я ей на ухо, и моя злость снова просыпается, когда мы идем к передней двери ресторана. — Ей нужно понять одну-единственную гребаную истину. Никто из нас сейчас не находится в хорошем положении. Существует глобальная Организация, которая хочет вернуть тебя, и заполучить ее голову. Если она наполовину так умна, как думает, то должна понять это из твоих слов, и делать, как ей велено.

Глава 29

Харпер

Делать, как ей велено?

Разве он может быть еще худшим неандертальцем? Я вздыхаю, когда наблюдаю, как он удаляется в заднюю часть ресторана. У него классная задница. Потом я замечаю, как несколько женщин оценивают его, как и я, и во мне начинает скрестись незнакомое чувство.

Ревность.

Одна женщина замечает меня и быстро отводит взгляд, так что я поворачиваюсь и выхожу на улицу. Динозавр стоит на другом конце стоянки, и мои плечи обгорают всего лишь от того промежутка времени, который я нахожусь на солнце, чтобы пересечь это расстояние. Здесь жарко. Почти всю свою жизнь я провела в тропиках, поэтому привыкла к жаре. Но в этой пустыне даже дышать нечем. Жара высасывает из тебя жизнь. И вокруг нет воды, чтобы облегчить твои страдания. На нашей большой яхте был бассейн. Но даже если бы там и не было бассейна, тропический ветер приносил влажную прохладу все время. Я пересекаю лишь половину стоянки, когда меня настигает еще одна эмоция.