Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

– Вы, не вы – какая разница, этого шустрягу я всё равно вычислю. И он мне за всё заплатит, можете не сомневаться. Да и вообще, зачем вы во всю эту историю влезли? Муж неожиданно «поголубел» – сколько лет уже этой истории? С чего вдруг вас именно сейчас так разобрало?

Ну, если бы он хоть в чём-то оказался подонком: поглядывал бы на неё с наглой ухмылочкой или плотоядно, свидание назначил, хотя бы просто пригласил в ресторан. Да у него таких! Нет, не таких, куда моложе, фигуристей, привлекательней. Ну а она просто мымра, причём на редкость психованная, буквально истеричка.

Ирина вернулась, как оплёванная, на своё рабочее место. Но и здесь дала маху. Надо, просто необходимо было ей сейчас выговориться, а с кем поделиться? Не с кем! Разве что только с Женей, русалкой этой? Так ведь не поймёт. Вот и хорошо, что не поймёт.

Но Женя поняла. Поняла, что достаточно просто поддакивать, лишь иногда вставлять какие-нибудь ничего не значащие реплики, замечания. Возмущаться, удивляться, качать головой. И лишь в самом конце один, но весьма резонный вопрос, почти как совсем недавно, у Неволина.

– Не понимаю, Ируль, зачем тебе влипать в эти дрязги? Я там несколько раз по работе в твой отдел заходила: клянут тебя, на чём свет стоит. Клиенты звонят, приходят, разыскивают тебя, девчонкам своим ты весь график поломала. Так ведь недолго и законного куска хлеба лишиться. А у тебя ведь Павел. Как жить будешь, на что? И главное, с чего завелась-то? Для климакса вроде бы рановато. Любовничек, опять же, какой-никакой наконец появился…

Любовничек. Вот и соломинка.

Ирина вдруг поняла, зачем она Женю от работы оторвала. Не только для того, чтобы выговориться.

– Слушай, подруга, – жалобно протянула она. – Выручи, посиди с Павлом, мне тут материалы одни обещали для мюзикла. Я постараюсь пораньше вернуться. Ей-богу! Можно было бы, конечно, мать подключить…

Евгения посерьёзнела.

– Ир, мне, конечно, нетрудно, наоборот – земля и небо в сравнении с моей общагой. Да и Пашка твой – потрясающий пацан, мне с ним интереснее даже, чем с взрослыми, общаться. Но ты ведь наверняка такой финт впервые откалываешь? Признайся. Кто я? Практически никому толком не известный человек. Неужто нельзя до субботы подождать? И что я маме твоей отвечу, если она позвонит? А она обязательно позвонит! Но самое главное – Павел, не будет ли для него это травмой? Ребёнка-то зачем в свои похождения впутывать? Ты ведь к Герману побежишь, зуб даю. Не станешь же отрицать? И причём тут мюзикл? Вы что, собираетесь воскресить этот протухший труп? Даже у меня под конец от зевоты скулы сводило, хотя я ожидала чего-то совершенно необыкновенного, волшебного. Ну никак они не вяжутся вместе: музыкальный спектакль и ночной клуб. Да и откуда вы деньги возьмёте? Ты же сама меня предупредила: мои наниматели оба на мели. Свои вложить собираешься? А о Павле, опять же, подумала? Это ведь и его деньги, не только твои.

– Подумала, я всё продумала, – Ирина была как одурманенная, хотя сама удивлялась, наблюдая себя как бы со стороны.

Жене ничего не оставалось, как только согласиться.

– Ладно, Бог с тобой!

– In God we trust! – радостно кивнула Ирина.

– Чего-чего? – не поняла, вытаращила глаза Евгения.

– Ну, так на долларовых бумажках написано: «Мы верим в Бога». И ещё: «Gott mit uns!», «С нами Бог!» – так немцы говорят. Кстати, я просила тебя Вадима насчёт Гордеевой предупредить, ты так и не сделала этого?

– Нет, просто я долго не виделась ни с ним, ни с Александрой, так что не представился удобный случай. А по телефону позвонить… насколько я знаю, ты вела какие-то переговоры со Скорочкиным, вероятно насчёт мюзикла, – я думала, ты ему сама и расскажешь. Что называется, из первых уст. Что, так и не сказала?

– Сказала, но поздновато получилось. Столько от него упрёков услышала в свой адрес, а, собственно, за что?

Руки, нежные, нежнейшие даже. Пальцы как у музыканта. Никогда бы не подумала, что в отношениях между мужчиной и женщиной главное – руки, а уж потом всё остальное…

– Ну и как там твой вундеркинд?

– Кто, Павел? Да он и не чудо-ребёнок вовсе. Я совсем не то в прошлый раз имела в виду. Просто для своего возраста он необычно серьёзный, однако серьёзность эта вовсе не свидетельствует о какой-то особой прилежности или успехах в учёбе. Понимаешь, не то, чтобы мальчик ленив, но развивается по какой-то своей, особой программе, только одному ему ведомой. А так он во всём средний. Но… если эта программа когда-нибудь вдруг разродится целью, то можно не сомневаться – цель будет достигнута, а если нет, то во всех случаях парень неудачником не останется, я за него спокойна. А что ещё нужно матери? Гений в коротких штанишках? Мне, во всяком случае, такой вариант совсем ни к чему.