Екатерина Митрофанова - Дарю тебе небо – Дорога в Вечность

Лада поднялась с шезлонга и, слегка покачивая бёдрами в подражание голливудским актрисам, направилась к украшенному ракушками покрывалу, где сидел Влад.

Подойдя, Лада стряхнула с босых ног приятно обволакивающий стопы тёплый песок и осторожно ступила прямо на покрывало позади Влада. Она протянула вперёд изящную руку с безупречным перламутровым маникюром и очень мягко и бережно положила ладонь на загорелое мальчишеское плечо. Влад оторвался от своих ракушек и обернулся, подняв на внезапно вторгнувшуюся в его ритуал гостью выжидающий взгляд.

– Не хочешь немного порисовать? – тихо спросила Лада.

Влад кивнул и поднялся на ноги. Несмотря на разницу в возрасте, он уже сейчас был на голову выше Лады. Его несколько угловатая подростковая фигура была далека от атлетической, и всё же он выглядел необыкновенно привлекательным.

Девушка с некоторой робостью взяла его за руку и повела к раскинувшемуся неподалёку дереву, под сенью которого был установлен мольберт – тренога с рисовальными принадлежностями и помещался складной стул.

Когда они дошли до места назначения, Лада неохотно отпустила руку Влада и кивком указала на стул.

– Подожди, я сейчас, – тихим бархатистым голосом произнёс Влад и устремился обратно к расстеленным покрывалам, оставив Ладу в растерянности наблюдать за ним. Через пару минут он вернулся с другим складным стулом. Влад разложил его и, установив недалеко от уже стоявшего возле мольберта точно такого же стула, пригласил Ладу сесть.

– Я не могу сидеть, когда дама стоит, – серьёзным тоном пояснил он.

Лада звонко рассмеялась, но беспрекословно подчинилась.

И только после этого Влад осторожно умостился на предназначенный ему стул, стоявший перед мольбертом, и взял в руки безупречно отточенный простой карандаш.

– Можешь нарисовать свою мечту? – глядя на него серьёзными глазами изумительного миндалевидного разреза, спросила Лада. – То, о чём ты думаешь… к примеру, вот прямо сейчас? Только не самолёт, хорошо? – быстро поправилась Лада. – Я исполню любое твоё желание. Всё, что будет в моих силах – что бы ты ни отобразил на этом холсте. Сегодня тебе повезло, дружочек, – она заговорщически ему подмигнула.

– Едва ли ты сможешь это сделать, – Влад тихонько вздохнул. – Боюсь, что это не в твоей власти. Извини.

– А ты попробуй! – не унималась Лада. – Мне хочется знать, о чём ты думаешь. Вдруг я всё же смогу тебе помочь? Чем чёрт не шутит?

Она обворожительно улыбнулась, и Влад окончательно стушевался.

– Я не могу, – произнёс он серьёзно. – Это очень личное. Не могу поделиться этим ни с кем. Даже со Стасом.

– Ну хорошо, – сказала Лада после некоторых раздумий. – Давай сделаем так. Я отвернусь или отойду куда-нибудь подальше, а ты всё-таки попробуешь нарисовать то, о чём ты думаешь и чего желаешь. Потом, если захочешь, покажешь мне свой рисунок, и я постараюсь исполнить то, что ты пожелаешь, насколько сумею это сделать. Если же нет – оставишь его при себе. Договорились?

Влад мягко улыбнулся и взялся за карандаш.

– Только не подсматривай, ладно? – попросил он, очень мило и трогательно смутившись.

Лада кивнула, забрала свой складной стул и отошла в сторонку. Не удержавшись, она издали взглянула на Влада, который уже сосредоточенно водил свежеочиненным мягким карандашом по закреплённому на мольберте грунтованному холсту, и негромко крикнула ему:

– Не забудь: самолёт не рисуем! К сожалению, я не смогу тебе его подарить. – И тут же добавила: – Я очень постараюсь когда-нибудь сделать это, правда! Но это уж не сегодня.

Влад продолжал старательно орудовать карандашом, время от времени обводя контуры рисунка художественным древесным углём, кое-где добавляя штрихи сепией и сангиной и тонируя рисунок сухой пастелью.

Когда всё было готово, молодой художник окликнул Ладу. Она подошла и очень мягко и бережно обхватила его сзади за обнажённые плечи (в тот момент из одежды на Владе были только длинные шорты, надетые поверх плавок).

Влад вздрогнул от неожиданности и быстро оглянулся. Лицо его выражало недоумение.

Лада поспешно отступила на шаг назад, смущённо пробормотав:

– Извини.

Она с большим трудом оторвала взгляд от тонкого загорелого плеча и перевела его на рисунок.

На холсте была изображена молодая девушка с длинными каштановыми волосами и зелёными миндалевидными глазами очень красивого разреза. Она сидела за большим столом, и руки её при этом были заняты каким-то делом. На столе были разложены разноцветные брикеты, в которых безошибочно узнавалась полимерная глина, а также – всевозможные моделирующие инструменты и фурнитура.