Юлия Колесникова - Первый холодный день (СИ)

Если бы это был бы кто-нибудь другой, можно было лишь рассмеяться и забыть обо всем. Но теперь я яснее чем прежде видела от чего отказалась. Из-за своего страха поверить Рэнду, я обидела его, и уже не в первый раз, только теперь так, что он вряд ли захочет иметь со мной дело. Вполне возможно, что если он меня и не возненавидит, то точно будет чувствовать по отношению ко мне отвращение.

Я смотрела на Рэнда, и видела свои глупые попытки быть взрослой, и не зависеть от него в плане эмоций — это принесло мне унижение и несчастье. Я горько разочаровала человека которого любила, и ничего не было в этом поступке умного и тем более взрослого. Рэнд сделал огромную ошибку, что связался со мной, и за это мне так же было стыдно, он потерял слишком много времени на никчемную личность.

— Я отвезу тебя домой, — мягче сказал Рэнд, после того, как я так ничего и не произнесла в ответ. Даже теперь он не старался быть рыцарем, как раньше думала я, а просто предложил то, что сделал бы для любого другого человека, пусть этим человеком была та, кто его больно уязвил. Знал бы Рэнд, что я обидела сама себя намного больше.

Уже в машине, по дороге домой, когда между нами впервые восстановилась тяжелая тишина, я думала о Грее из книги. А что, если Грей не был рыцарем, который кинулся бы к любой девице на помощь? Что, если у Грея были моральные ценности, характер, независимость и доброе сердце? И что если Ассоль вскоре так же разочаровала его, как я Рэнда?

Принцы существуют — только вот больше девушки не отвечают их натуре, ни как личности, ни как люди. Они разочаровуют их, и тем самым теряют, потому что просто не могут поверить своему счастью.

Когда Рэнд вечером привез меня домой, не было сил извиняться перед ним, точнее говоря, я не представляла, как это сделать и что ему сказать. Разве уместны извинения после всего того, что я натворила. Теперь слова Селин и мамы не казались такими надоедливыми как раньше, я просто уловила их смысл, но не могла вернуть свои поступки назад.

Мама и дядя Пит еще не спали, и выглянув из кухни, конечно же были удивлены моему появлению вместе с Рэндом, он же как всегда был рад их видеть.

— Может чего-нибудь хочешь? — предложила мама ему, наверняка смотря на то как я ухожу наверх, даже не прощаясь с ним. Знала бы она, какой стыд и отвращение к себе теперь завладели мной.

Что ответил ей Рэнд, я уже не услышала. Захлопнув дверь, я просто сползла по ней, и не став включать свет, просто переползла на кровать. Не знаю было ли это нормально, но плакать я не могла, а на ступеньках мне казалось я разревусь у них на глазах. Бесчувственная дура внутри меня, снова выступила наружу, заглушая остальные чувства. Когда хлопнула дверь за уходящим Рэндом, я не услышала, а так и заснула одетая на кровати, скинув лишь обувь. Наутро глаза распухли от косметики, кожа головы ныла от тугого узла, в который были собраны волосы.

Но вместо бессилия, которое я ожидала, во мне появилось чувство облегчения и даже искра желания что-то делать. Дело было в том, что я хотела извиниться перед Рэндом за вчерашнее. Именно это придало мне сил. Я не могла уже ничего исправить, наверное все мои поступки оставят у Рэнда неприязнь ко мне, но все же это будет хоть что-то хорошее после меня. Я четко и ясно понимала, что люблю его, и была намерена наконец отпустить его, так как и должна была сделать когда разрывала отношения. Еще лучше если бы я никогда их не разрывала, но мою жестокость нельзя было вернуть назад — я каким-то странным образом отыгралась на Рэнде за все то, во что раньше не верила, но хотела познать. Я не понимала раньше любовь, потому что не видела ее в доме между родителями и не пыталась увидеть, когда отец полюбил Карен, я не была раньше хорошим ребенком, и в этом была вина родителей. Но то, что случилось между мной и Рэндом не могло быть их виной.

Быстрый душ, одежда и я уже на ступеньках. Стоило мне попасть в гостиную, как мои порывы облегчить свою душу тут же были остановлены знакомыми голосами, доносящимися с кухни. Когда я услышала мамин голос, с усмешкой подумала что она видимо с ночи так с кухни и не ушла, в последнее время холодильник был ее любимым предметом в доме. А вот другие голоса принадлежали отцу и Карен.

Что они тут делают, подумала несколько раздражительно я, и конечно же пошла на голоса. Картинка которая предстала передо мной, могла только мне показаться фантастической — они втроем радостно беседовали между собой. Не было никаких ссор и криков, отец не старался перекричать маму, а она не дулась на него за очередной подарок мне. Все было как-то странно, и в то же время прекрасно.