Ана Шерри: Ла Элиза

– Уважаемые леди и джентльмены, наш самолет совершил посадку в аэропорту Аликанте-Эльче. Температура в районе аэропорта – плюс двадцать восемь градусов по Цельсию. Настоятельно рекомендуем вам проверить свои кресла во избежание потери вещей. Желаем вам отличного отдыха и благодарим, что выбрали нашу авиакомпанию.

Раздался лязг металла. Нетерпеливые пассажиры, торопясь покинуть салон самолета, расстегивали ремни, чтобы наконец ступить на землю, прогретую лучами испанского солнца. После дождливой Англии всем хотелось тепла.

Кейт поправила очки и захлопнула книгу.

– Я уже вся в предвкушении от предстоящей работы, – улыбнулась она. – Прямо сегодня пойду к сеньору Фернандесу, чтобы он показал мне свои виноградные плантации! – Девушка мечтательно прикрыла глаза. – На фото они выглядят потрясающе. Кстати, мы приехали очень вовремя: сейчас сезон сбора урожая. Это как раз то, что мне нужно. Элизабет, присоединяйся!

Элизабет окинула сестру недовольным взглядом, надела шляпу с полями, чтобы солнечные лучи не коснулись ее светлой кожи и не превратили девушку за один день в подобие помидора.

– Ходи сама по своим плантациям, а мы с Хейли пробежимся по магазинам, это куда интереснее, чем ковыряться в земле и пачкать руки.

Взглянув на свой безупречный маникюр, она нахмурилась, на секунду представив, что под ногтями может появиться грязь. Нет уж, в земле должны ковыряться работяги, а ей предстояло наслаждаться отдыхом и ночными увеселениями.

– Девочки, вы готовы? – послышался сзади строгий голос матери, и сестры ответили положительно.

Кейт схватила черный кейс с кипой бумаг, засунула в него книгу и встала. Сумочка-клатч Элизабет от известного дизайнера оказалась куда более скромных размеров, хотя стоила на порядок дороже. В нее вмещались лишь зеркальце, косметика, крем, пара салфеток, телефон и наушники. Гардероб Элизабет был упакован в два чемодана, при виде которых родители пришли в ужас. Но деликатно промолчали, решив, что хотя бы старшая дочь должна выглядеть как настоящая леди. Младшую – Кейт – никогда не интересовали шмотки, она была увлечена наукой и сейчас с головой погрузилась в новую работу: «Процесс виноделия: от первой лозы до последней капли терпкого вина». Люди, отдавшие себя столь важному делу, просто не находят времени на что-то другое.

Кейт последней покинула салон самолета. Встав на ступеньку трапа, поданного к борту, она раскинула руки в стороны и вдохнула теплый свежий воздух.

– Какая благодать! Пахнет коровами! Здесь поблизости фермерское хозяйство?

Элизабет почти достигла земли, когда услышала слова сестры. Она принюхалась, но ничего не ощутила, кроме запаха собственных духов. На сей раз она выбрала парфюм «Луна» от известного бренда, его сладкий аромат соответствовал легкому отпускному настроению. Внезапно какой-то грохот отвлек ее от раздумий, она обернулась, и ее сердце ухнуло вниз.

– Кейт!

Как в замедленной съемке, девушка наблюдала за тем, как ее сестра кубарем скатывалась вниз по ступенькам. Мать завизжала, и ее голос эхом отозвался в ушах Элизабет. Она бросилась к сестре. Отец, который уже спустился, тоже кинулся к трапу, а из салона самолета на помощь выбежали стюардессы, но ничем не смогли помочь. Все произошло слишком быстро. Скатившись почти до земли, Кейт замерла в жуткой позе: голова ее почти касалась асфальта, а ноги были закинуты на перила трапа. На секунду Элизабет показалось, что она слышит хруст костей.

– Боже мой, Кейт!

Элизабет первой очутилась возле сестры. Услышав стон, она хотела прикоснуться к девушке, но побоялась.

– О боже мой! Кейт! – раздался громкий возглас матери.

Расталкивая пассажиров, она пыталась пробраться к дочери. Наконец она села на колени рядом с Кейт и прикоснулась к ее лицу.

– Доченька!

– Не трогайте ее! – Стюардесса насильно убрала руки матери от Кейт. – Она могла повредить позвоночник, ей нужен врач!

Как бы больно ни было смотреть на обездвиженную Кейт и слышать ее стоны, но стюардесса была права. Элизабет взяла себя в руки и направилась к матери. Отец впал в ступор, застыв на месте. Кажется, он даже забыл, что может двигаться. Зато Эмбер не растерялась, суетилась за троих, не давая никому подойти к дочери. Она пыталась обнять ее, но ей не давали:

– Помогите ей! Моя девочка умрет!

– Мама! – Элизабет попыталась донести до матери, что Кейт сейчас нельзя трогать, но ее мать не слышала. Она продолжала кричать, склонившись над травмированной дочерью, и рыдала.