Марина Ночина: Стоп-кадр из забытого фильма

Вернувшись домой, Роман на пару минут забежал в душ и завалился спать. Суббота только началась, а он уже тратит её на ненужное занятие типа сна, но с организмом спорить было бесполезно. Только и на этот раз спокойно поспать ему не дали. Во сне он видел незнакомку из кинотеатра и снова преследовал её по ночным улицам, уже не ограничиваясь одной улыбкой на прощание...

Ещё ни разу в жизни он не просыпался с таким возбуждением и неудовлетворенностью. Хотелось что-нибудь ударить или сломать. Хорошо, что на такие случаи у него в подвале имелся небольшой тренажерный зал и боксерская груша, на которой он с лихвой выместил агрессию, накопившееся за короткий промежуток сна. Осталось лишь возбуждение, которое никуда не собиралось уходить и чертовски мешало мужчине. Глянув на настенные электронные часы, Роман не весело усмехнулся, зубами помог себе раскрыть липучку на перчатке и, дотянувшись до телефона, с которым не расставался даже в душе, набрал старый номер, которым не пользовался уже два месяца, имея под рукой девушку. Но теперь пассия ушла, а напряжение надо было чем-то снимать.

Девушка из, так называемой, службы "эскорта", приехала через двадцать минут, вместе с его старым знакомым Кириллом, развозившим подобный "товар" по клиентам. Обменявшись парой фраз с другом, Роман утянул девушку, представившуюся Мальвиной, в спальню и, наконец, смог расслабиться.

Марина сидела на широком подоконнике окна с чашкой горячего шоколада в руках и смотрела на город с высоты своего седьмого этажа. Как всегда было немного обидно и страшно, но разве это должно её волновать, если всё равно придется слезать с любимого подоконника и выходить в "люди"?

Когда Марина после школы определялась с выбором будущей профессии, кто же знал, что её жизнь покатится по такому вот пути? Но после четвертого курса психологического факультета, бросать учебу было бы глупо, да и родители столько сил и денег вложили в обучение любимой дочери, что Марине было просто стыдно перед ними. А теперь она целыми днями выслушивала проблемы других людей, всеми силами стараясь помочь, но кто бы помог ей? В итоге, она просто жила, стараясь не обращать внимания на свою борьбу с внутренними демонами, точнее с одним демоном, ставшим для неё самым большим страхом и проклятием. Но Марина пыталась не показывать своего состояния, жить дальше, наигранно улыбаясь родителям и друзьям, которые на самом деле и никогда не были друзьями. А их шумные компании всегда пробуждали в ней давний страх. И её обычная отмашка от алкоголя и быстрый уход давно уже не удивляли коллег по работе, и так называемых друзей.

Допив остывший шоколад, она опустила босые ноги на пол и через плечо ещё раз посмотрела на город, в который через час ей надо было выбираться, идя на работу. Сегодня суббота, а это как раз день с самым большим наплывом клиентов, которые будут изливать ей душу и жаловаться на, по большей части, не существующие проблемы.

Со вздохом, Марина слезла с подоконника, и по пути оставив чашку на низком кофейном столике, пошла одеваться. Строгое черное платье, с длинным рукавом, которое со скорым приходом лета придется менять на что-то более легкое и открытое, черные колготки, такого же цвета туфли на небольшом каблуке и небольшая сумка - рюкзак. Она ненавидела эту одежду, вполне обходясь заношенными до дыр джинсами и простыми безвкусными майками, но работа требовала соответствовать статусу, вот и приходилось пытать себя, показывая достаток и благополучие. Вот только не было все хорошо. И слушая очередную проблему своего клиента, она постоянно возвращалась к своим. Однако за семь лет практики, уже научилась резко вырывать себя обратно в реальность и давать "полезные" советы клиентам, а те даже не замечали, что с их доктором, что-то не так.

Если бы давали премию года за вранье, все эти годы её получала бы Марина, и никто бы не смог упрекнуть её во лжи. Она ведь не совсем врала, просто скрывала то, что родителям и окружающим было бы неприятно слышать. Это ведь не вранье, правда? Марина надеялась, что это именно так, и что близкие должны её понять, но сил рассказать все равно не хватало. А поэтому, надев туфли и нацепив на лицо обыденную вежливую улыбку, девушка вышла из квартиры, запирая дверь аж на три замка.

Спустившись пешком вниз, Марина отдала ключи от квартиры бессменной консьержке их дома, Людмиле Павловне, с которой перекинулась парой фраз и пешком направилась через три квартала на работу. Машину она водить не умела, да и не любила, скорее даже испытывала панический страх, садясь в этих металлических монстров, кажущихся ей тюрьмой. Но как бы она не старалась избегать своих страхов, иногда, с теми же родителями, приходилось делать исключения и терпеть, сходя с ума от ужаса в салоне их старой девятки. И так каждые праздники, и некоторые выходные. За столько прожитых в спокойствии лет, страх так и не притупился, но девушка старалась скрывать его в себе, всегда улыбаясь и шутя. Кто бы знал, чего ей это стоило и сколько потом приходилось глотать успокоительных.