София Горант - В мире, где нет тебя

- Клизовский? – улыбнулся кудрявый.

- Угу… - просияла от счастья кареглазая. – Сашка, я тебя обожаю! Неужели в моей жизни, наконец-то, появился человек, с которым можно поговорить?... – воскликнула Мария и бросилась в объятья юноши. Тот казался обескураженным, такой реакции он, видимо, не ожидал.

27 октября 200Х года (пятница)

Если раньше я вела дневник аккуратно, то сейчас одинокие строки напоминают больше оборванные записки. Наверное, интерес пропал.

За эти два месяца я настолько сблизилась с Даниловым, что была готова назвать его лучшим другом своей сознательной жизни. Но сегодня случилось нечто, что, боюсь, поставило жирную точку на наших с ним отношениях.

С самого утра на меня обрушилось тотальное невезение: проспала, не успела отрепетировать пассаж Бетховена, сожгла утюгом любимейшую блузку, нагрубила ни в чем не повинной тетушке, ну и, следовательно, опоздала на пару Михаила Ивановича. Старик скорчил недовольную рожицу, но промолчал. Наконец, я уселась рядом с голубоглазым.

- Боже, что за день… - начала жаловаться товарищу. – Привет!

- Бывает… - отстраненно улыбнулся кудрявый.

Квасницкий услышал наш шепот и многозначительно измерял меня ледяным взглядом. Я тут же замолчала, дав понять товарищу, что сейчас не лучшее время для разговора.

По окончанию пары, Данилов попросил меня задержаться. Все разбежались кто куда, и мы остались одни.

- У меня для тебя две новости. Первая, через две недели к нам приезжают гости из Швейцарии. Они будут слушать наших инструментальщиков и вокалистов.

- Подожди, ты хочешь сказать, что они заберут кого-то в Берн?

- Да… - вздохнул Александр. - Четверо ребят поедут учиться в Швейцарию…

- Так это же замечательно! Почему ты не радуешься, глупый?…

Юноша промолчал.

- Что случилось, Саш?

- Вторая новость… Меня не допустили к прослушиванию. Допущены: ты, Руслана, Валерия, Игорь, Олег, Вика и Кристина.

Лицо юноши было бледным, голос дрожал. Данилов был одним из сильнейших пианистов на курсе. Я никак не могла понять причину его недопуска.

- Но почему?

- Может быть, потому, что связей у меня, в отличие от некоторых, в этом университете нет… - гримаса разочарования исказила лицо товарища. Мы обоюдно помолчали, и он покинул аудиторию.

Я тут же отправилась к профессору за советом.

- Михаил Иванович, здравствуйте! – виновато улыбнулась я. – Простите за опоздание.

- Простил, голубушка. Таланты нужно поощрять… - ласково подмигнул старик.

- Михаил Иванович, а почему Данилов не допущен к прослушиванию?

- Ты про швейцарцев говоришь? А я как раз хотел тебя обрадовать…

- Спасибо профессор. Я знаю, что я – участница соревнования. И обещаю вам выиграть его! Я по другому поводу пришла!

- Да, я уже понял, голубушка…

- Данилов достойней остальных ребят в списке. И вы прекрасно знаете, что я говорю так не только потому, что он мой друг.

- Саша - сильный мальчик, - согласился старик, - Но, если говорить откровенно – то юноша не богат, его родители не имеют никакого влияния на комиссию. Тебя, между прочим, тоже не внесли. Я им говорю: «Вы, что с ума сошли?!! Она – лучшая пианистка в Академии…» Потом скандал устроил, и тебя дописали в список.

- Но ведь это несправедливо!

- А где ты видела справедливость в этом мире? – старик задумчиво склонился над нотами. – Ничего, Мария, переживем! Иди – готовься! Ты должна выиграть конкурс и утереть всем нос!

- Спасибо, Михаил Иванович! – поникло улыбнулась я. - Обязательно выиграю!

Покинув кабинет профессора, я набрала Сашку.

- Алло, Саш, где ты? Нам нужно поговорить…

Мы встретились в пустой аудитории, и я поведала ему рассказ Квасницкого.

- Да, мне плевать, Виноградова! Желаю удачи на конкурсе!

- Подожди! Саша, ведь я не виновата, что так случилось?

- Мне плевать…

- Не знаю даже, что и делать…

- Ничего не нужно делать, Мария! Я сам о себе позабочусь, ясно? – перешел на крик Данилов.

- Ты чего на меня кричишь? – мои глаза сияли огорчением, сердце учащенно билось.

- Ты всегда была слепой! Замечаешь только то, что тебя касается!

- Ты о чем? – взволнованно прошептала я.

- Ни о чем, Мария! Ни о чем… - юноша сквозь зубы процедил каждое слово и направился к выходу.

- Нет, уж, Данилов! Ты скажешь мне, в чем причина! – не вытерпела я. Мой голос гневным эхом разнесся по пустынной аудитории. – Почему ты назвал меня слепой?

- Потому, что я тебя люблю, а ты… Даже не заметила… Просто не заметила… - тихо произнес кудрявый и тут же ретировался из помещения.