Сигал Эрлих: Совершая ошибки

— Я ударилась о доску.

— Покажи мне, — требует он терпеливо, войдя в образ моего врача. Его глаза сужаются, когда я поднимаю розовую рубашку вверх. Он разглядывает сине-фиолетовый синяк, расплывшийся на моих ребрах и качает головой с громким вдохом.

— Ой, — я дышу сквозь зубы, когда он нажимает на него.

— Не похоже, что перелом, но я хотел бы нанести мазь и заклеить его для перестраховки, — он поворачивается к своему шкафу из красного дерева и стекла с аптечкой, и говорит: — Это был какой-то адский удар, — и снова качает головой. — Подойди ближе, — я делаю два шага, чтобы встать рядом с ним. — Ты должна лучше заботиться о себе... — его взгляд мягкий, и я знаю, что это касается не только синяка.

Он поднимает мой подбородок рукой, чтобы я посмотрела на него.

— Обещаешь?

Я киваю в молчаливом согласии, когда он заканчивает с повязкой.

— Спасибо, папа, — я приподнимаюсь на цыпочках, чтобы поцеловать его в бородатую щеку. Он притягивает меня в свои объятия, тщательно избегая моего синяка.

— Принимай эти таблетки два раза в день в течение следующих нескольких дней. Это должно помочь от боли, — он протягивает мне маленький контейнер с обезболивающим. — Опять же, Хейлз, следуй предписанию врача. Ты. Должна. Заботиться. О себе… — он снова обнимает меня, прежде чем я ухожу из комнаты.

— Лели, мне разогреть еду сейчас? — мама приветствует меня, снова желая накормить чем-нибудь, когда я возвращаюсь на кухню. Я соглашаюсь, только чтобы не расстраивать ее, и в ответ ее лицо озаряется. Я смотрю на нее ласково. Такие простые мелочи доставляют ей удовольствие.

Звонит телефон.

— Мам, хочешь я отвечу? — спрашиваю я.

Она качает головой, когда кладет еду в микроволновую печь.

— Привет, — она отвечает спокойно. — Что, Аманда?

Я перевожу свой взгляд на нее, обеспокоенная тем изменением в ее тоне. Ее лицо осело и потеряло всю свою обычную жизненную силу и цвет.

— Когда вы узнали об этом? Как много ему известно? — она слушает, костяшки на ее правой руке побелели от того, как сильно он схватилась за угол стола. Холодная дрожь ползет по моему телу, начиная с нижней части моего позвоночника. Это может быть только что-то со Стивеном. Я уверена в этом. Она кладет трубку на рычаг, потом поворачивается, чтобы посмотреть на меня, на ее бледном лице паника.

— Это Стивен? — спрашиваю я, уже зная ответ, но все еще жду подтверждения моих опасений. Она смотрит на меня, потом ее взгляд ускользает; задумавшись, она смотрит невидимым взглядом позади меня.

— Это Стивен? — я в шоке от своего собственного громкого голоса, когда повторяю свой вопрос. Мои уже напряженные нервы выходят из-под контроля. Я не могу здраво мыслить или физически сдержать надвигающуюся агонию. Появление моего отца на кухне отвлекает нас, и мы обе поворачиваемся, чтобы посмотреть на него

— Что здесь происходит? — он смотрит на нас обеих, а потом на каждую из нас по отдельности. И, наконец, мама оправляется от шока и рассказывает нам про звонок.

— Помнишь Рона, сына Аманды? Тот, который служил в одном взводе со Стивеном, но вернулся в прошлом месяце из-за травмы?

Папа кивает утвердительно. Я смотрю на них во все глаза.

— Он смотрел новости о нападении на наших в Кабуле, и он сказал, точнее, утверждал, что это был взвод Стивена. Он узнал его по некоторым новостным кадрам, которые видел.

Я оседаю в ближайшем кресле. Это слишком тяжело воспринимать стоя.

— Они не знают наверняка, но говорят о каких-то пропавших без вести и погибших солдатах… — в конце предложения ее голос ломается.

Отец пытается успокоить нас с каменным лицом.

— Не стоит паниковать. Мы ничего не знаем наверняка. Давайте проверим новости... — он снимает очки и убирает их в карман своей рубашки. Положив их обратно, он протягивает твердую руку маме.

— Ты идешь, Лели? — его глаза умоляют меня пойти с ними.

— Я хочу сначала позвонить Таше... — я обнимаю себя, ощущая холодок внутри тела.

— Привет, Таш.

— Что случилось? — спрашивает она, услышав мой голос.

Я нервно царапаю свой большой палец указательным.

— Стивен... — мой голос дрожит.

— Стивен? Что такое, Хейлз? — ее голос тихий, и следом она продолжает: — Хейлз, черт, ты меня пугаешь. Что случилось?

Я рассказываю ей все, все, что знаю.

— Кто-нибудь может предоставить вам какую-то информацию? — спрашивает она.

— Нет, — я вздыхаю в отчаянии. Все, о чем я могу думать в данный момент, это Дэниел. Я хочу услышать его голос, но прогоняю эту мысль, прежде чем она усилится во мне. Мы говорим еще некоторое время, пока Ташу не позвали. Перед тем как повесить трубку, она предлагает прилететь к нам.