Юлия Колесникова: Разрешаю себя ненавидеть (СИ)

К тому лету, когда все началось, отец был уже партнером, и построил для нашей семьи из пяти человек и собаки, большой, и наверное самый красивый дом в городке. После у него не раз заказывали подобный проект, но мне кажется, он больше никогда не смог воспроизвести то, что сделал для нас. Дом состоял из двух построек — гаража, как минимум на 5 машин, потому что в доме нас было трое детей и, не смотря на то, что моя сестра и брат, были слишком малы чтобы водить, он оставил место и для их будущих машин. Второй постройкой был сам дом — три этажа сплошной красоты, уюта и местами чрезвычайной современности, не свойственной нашему маленькому городку. Так как город был зажиточным, три этажа в нашем доме не казались большой роскошью, особенно если учесть троих детей в семье, чего мало кто себе позволял. И отец, как любой любитель спортивных игр, мечтал увеличить число детей в доме до числа игроков в какой-нибудь команде, ну хотя бы в волейболе, с учетом него самого, так как для мамы на свете существовал лишь один вид спорта — шопинг. Она часто поговаривала, что после удачного посещения магазинов в Лондоне, худеет как минимум на один размер. Итак, понятно, что отец мой отчаянный добряк, мама — милейшее существо, которое все же таит в себе грех покупок, и что у меня младшие брат и сестра. Но о них я еще расскажу. Итак, дом.

Три этажа сплошных комнат. Первый этаж отец оставил для тех комнат, в которые приглашаются гости и друзья, ничего личного, или дорогого о чем могли бы судачить потом в городе. Это была ультрасовременная кухня, на которой мама проводила большинство своего времени, так как когда-то не смогла воплотить в жизнь свою мечту стать шеф-поваром, потому что родилась я. Ей было не так уж и мало, почти 19 лет. Но когда мне было 3 и меня вполне можно было отдавать на попечение кому-то другому, мама забеременела моей сестрой Етни, точнее Етьен, и снова школа поваров осталась мечтой на некоторое время, и только название заветной школы отобразилось в имени сестры. Немного мужское имя, но если учесть что меня назвали Флекс — в честь хлопка, в котором как я понимаю, меня не понятно где зачали, сестра еще может радоваться. И снова, когда подросла Етни, я пошла в школу, и была довольно самостоятельной для того, чтобы ездить в школу на автобусе с другими детьми, нас обрадовали вестью о возможном появлении еще кого-то третьего. В итоге появился мой брат Майкл. К тому времени мне было уже 8 лет. А маме 26, и понятное дело, что поступать в какую-то школу, к тому же во Франции, она уже не собиралась. Отец лишь начинал постепенно подниматься по лестнице карьеры в своей фирме. В итоге мы стали для мамы вскоре нечто таким из чего она сделала потом бизнес. Как любая нормальная семья, мы ездили на пикники, и вместо того, чтобы набирать для нас троих, всяких сладостей в магазине, она пекла, готовила и выдумывала сладости. Вот так в нашем городке появился ее магазинчик с выпечкой и домашними угощениями, который теперь приносит денег не меньше чем партнерство отца.

Еще на первом этаже была гостиная, да такая, чтобы там можно было вместить весь мой класс, если у меня вдруг появиться такая бредовая мысль. Таких мыслей не было — я не из тех людей у кого толпы друзей, но и замкнутой меня тяжело назвать. Несколько помещений для удобства матери, которые она использовала для разных метел, или пылесосов. И отцовский кабинет, забитый книгами, но только для позерства — он не любил читать, и как сознался мне однажды, всегда себя за это ужасно ругал. На его мнение, интеллигентный человек, должен всегда читать. Себя он считал интеллигентом. Хотя вышел из семьи такого же строителя, как и был сам, и лишь маленькая доля таланта к рисованию, и смышленость, сделали из моего отца, того, кем он является и сейчас — богатого и уважаемого человека. Потому отец всегда старался водить дружбу с умными людьми, или людьми которые умнее его — так он сам говорил. Его харизма и обаяние, затмевали отсутствие хорошего образование, которое он настырно прививал нам. Потому среди его друзей было немало профессоров, учителей, музыкантов, даже были писатели, а еще архитекторы, художники и ученые. Мне иногда даже казалось, что он коллекционировал друзей, и настоящим другом считал лишь одного человека — доктора Етвуда, с которым он жил по соседству, когда был еще подростком. Они поддерживали связь, даже не смотря на то, что Етвуд, его семья и двое детей, колесили по свету, из-за работы мистера и миссис Етвуд.

Мой папа, даже был крестным для старшего ребенка Етвудов — Ирвинга, но видел он его после этого всего пару раз, и насколько знаю, парень был старше от меня на каких-то 1,5 года, и по словам отца всегда казался ему его старшим ребенком.

Читать дальше