Юлия Макарова: Обратный отсчет 2. Продолжение

Анна Сергеевна подошла к шкафу, открыла дверцу. На полке сиротливо стояла хрустальная вазочка с одной единственной карамелькой на дне. Забрав конфету, Харламова уселась за стол и зашуршала бумажкой. Сунув карамельку за щеку, она принялась разбирать документы.

Через некоторое время в кабинет заглянула Ниночка.

– Анна Сергеевна, чаю хотите? Только что чайник вскипел!

За все время, что Анна работала заведующим хирургическим отделением, она так и не приучила себя к тому, чтобы пить чай или кофе одной. Крымов первое время шутливо ворчал, что ему неуютно трапезничать перед начальственным лицом, но потом отстал. И даже сам порой исполнял Ниночкину обязанность – приглашал Анну на чаепитие в ординаторскую.

– Сейчас приду, – кивнула Анна Сергеевна, перелистывая очередную пачку отпечатанных листов. – Нин, у нас сушки есть? Сушек хочу.

– Были! – вездесущая Ниночка обычно знала все, – я вчера ванильных два пакета купила. Не должны были слопать.

Ниночка ушла. Анна Сергеевна дочитала лист, коротко черкнула сверху свою поправку и поднялась из-за стола.

В ординаторской было довольно шумно. Саша Сидельников, недавно приступивший к самостоятельной работе, но до сих пор оставшийся «сыном полка», спорил о чем-то со Светланой Ивановной. Ниночка открыла навесной шкафчик и гремела в нем посудой. Крымов быстро печатал на компьютере и временами бросал в сторону спорщиков реплики.

Анна Сергеевна заметила выставленный на стол пакет сушек. Нина выглянула из-за дверки шкафа, вытащила глубокую тарелку и насыпала в нее сушки.

Усевшись на диван, Анна захрустела сушкой. Сидельников сидел рядом и тут же подключил ее к разговору.

– Прикиньте, Анна Сергеевна, Светлана Ивановна говорит, чтобы я не ругался на бабушку!

– А в чем дело? – поинтересовалась Харламова.

Саша поведал ей о том, что его родная бабуля все чаще стала его удивлять. Причем ставит его уже перед свершившимся фактом и взывает к помощи. А сама… Молодой врач только махнул рукой.

– Буквально позавчера звонит мне и еле говорит. Ты чего? – спрашиваю. «Да вот, слабость какая-то, голова кружится». Приезжаю. Измеряю давление. А у нее оно совсем упало, хоть и так обычно не очень высокое. Чего делала, чего пила, чего ела? – спрашиваю. Клянется и божится, что ничего, все как обычно. Ну, я пошел на кухню, заварил ей крепкого свежего чаю. И тут случайно замечаю какие-то таблетки на столе. Смотрю – а это дедовы, от давления. А дед мой два года назад умер. Спрашиваю – чего таблетки тут стоят? И прикиньте, какой ответ? Оказывается, бабуля разбиралась в шкафу и нашла таблетки. Лекарства дорогое, срок годности скоро истечет. Ну она и решила таблеточки допить, в целях, так сказать, профилактики… Жалко, видите ли, так просто выкинуть!

Матерые медики только усмехнулись в ответ и поведали своему молодому коллеге несколько подобных историй.

– Вы, Сан Саныч, еще и не такое в дальнейшем увидите и услышите, – уверил Сидельникова Крымов и развернулся к принтеру в ожидании свежей распечатки своего опуса. – Так что Светлана Ивановна права – наберитесь терпения и не браните свою экономную бабушку. Не хочу никого обидеть, но человеческой дурости нет предела, поверьте!

Принтер загудел и выдал Алексею Григорьевичу теплый печатный лист.

7

Анна Сергеевна слушала коллег, пила чай и с удовольствием грызла сушки. Она, как и все старшие, тоже никак не могла избавиться от ощущения, что Саша Сидельников почти ее ребенок. Парень он был толковый и не ленивый. А опыт – дело наживное. Самое главное, что он сразу влился в их коллектив, со всеми ладил и не задрал нос, став (как выразился Крымов) самостоятельной врачующей единицей. Саша не стеснялся спрашивать, когда чего-то не знал или не понимал, молчал, когда его самого никто не спрашивал и явно старался научиться непростому ремеслу хирурга.

Анна Сергеевна подозревала, что, набравшись опыта и знаний, Сан Саныч Сидельников стартанет куда-нибудь дальше, хоть в ту же столицу, например. А что, Николай Матвеевич Яковлев, ее старый друг, будет только рад такому доктору. Он и так время от времени напоминает уже обоим Харламовым, что для них всегда найдется в Москве хорошее место. Но ни Анна, ни Иван не соглашаются на переезд. Им нравилось тут, к тому же у них теперь был Кирюша. Растить мальчишку было гораздо удобнее и спокойнее здесь, подальше от столичной суеты.

В дверь ординаторской заглянула медсестра. Окинула всех быстрым взглядом, заметила Харламову.