Елизавета Крестьева - Орлиного цвета крылья

А, впрочем, все это пустое. Аня вспомнила, как хорошо ей на своей милой земелюшке. Как тяжело гудят пчелы в зарослях леспедецы, клевера и других цветов, названий которых она все еще не знала. Как потрескивает ночью костер, зачаровывая взгляд пляской огненных языков. Как пронзительно нежно звучат перебираемые струны гитары. Как возносится к звездам необыкновенно красивый Сашин голос… заставляя плакать, смеяться, радоваться, улетать ввысь, в бархатную приморскую ночь. Как…

Аня невольно вздрогнула, когда дверь Филатова распахнулась и мужчины вышли в приемную. Филатов выглядел довольным, хотя на его лице это никак не отражалось. Лишь внимательный наблюдатель заметил бы живую искорку, проскользнувшую в его серых глазах и тут же спрятавшуюся вглубь.

Филатов вышел из приемной вслед за гостем, очевидно, намереваясь проводить его до лифта. Аня села за свой стол и начала раскладывать по порядку свои бумаги. Когда шеф вернулся, она была спокойна, собрана и сосредоточена.

Михаил Иванович остановился напротив ее стола и, как в самый первый раз, пристально посмотрел ей в глаза. Аня спокойно встретила его взгляд, не удержавшись, впрочем, от мысли о «чёртовых психологах». Все это продолжалось с полминуты, и Аня чувствовала себя каким-то микроорганизмом, незадачливо попавшим под микроскоп жадного исследователя.

– Не пойму всё же, что вы за птица, – вымолвил, наконец, Филатов слегка устало.

– Я не птица, я – Человек, – с долей вызова ответила Аня. Она не собиралась терпеть фамильярностей даже ради вполне симпатичного мужчины.

Филатов хмыкнул, но ничего не сказал. Он взял один из стульев для посетителей, поставил около Аниного стола и рухнул на него. Только сейчас Аня увидела, как он устал. В ее груди шевельнулась вовсе непрошеное сочувствие. Она быстро загнала его вглубь.

– Ну, давайте, показывайте, что у вас получилось, – сказал он.

Бежало время, а Аня всё говорила, объясняла, показывала и доказывала. Солнце отбрасывало на бухту последние закатные блики. Филатов говорил мало, но его четкие, точные фразы столь ясно высвечивали недостатки и неточности в Аниной работе, что Аня недоумевала, как вообще умудрилась их допустить. А еще ее волновало то, что он сидел совсем рядом, и его рука иногда почти касалась её, когда он отмечал карандашом пункты на черновике.

Наконец, гендиректор откинулся на спинку стула.

– Вам не кажется, что мы оба несколько перетрудились сегодня? – спросил он.

– Не могу не согласиться с этим, – осторожно ответила Аня.

– Тогда пойдёмте.

Он встал, и она поднялась вслед за ним. На душе у нее примостился порядочных размеров камень. Она чувствовала себя впервые в жизни, наверное, беспомощной и глупой, хотя работала в полную силу. И не дождалась ни одной, хотя бы мало-мальской похвалы. Она вдруг поняла, что он – действительно настоящий профессионал. А она – жалкий дилетант. Она шла рядом с ним, молча и не спрашивая, куда он ее ведет. В коридорах уже вовсю сновали уборщицы с гидропылесосами, ведрами, тряпками. Аню больше всего поразило, что Филатов вежливо здоровался с ними, называя всех по имени-отчеству. У Ани был, видимо, настолько ошарашенный вид, что ему пришлось сказать:

– Ну что вы так удивляетесь, Анна Егоровна. Настоящий, ответственный хозяин должен уважать каждого человека в своем штате. Тем более, женщин, благодаря которым в здании так чисто. У них не слишком большая зарплата, а фронт работы – сами видите.

Он замолчал, но потом добавил негромко:

– Моя мать тоже мыла полы когда-то, чтобы меня одеть-накормить.

Аня невольно подняла на него глаза.

– Вы… вызываете уважение к себе, Михаил Иванович.

– На этом я и строю свой бизнес, Анна Егоровна. И это хорошо окупается. Но вот мы и пришли!

Они свернули за угол и оказались перед массивными распахнутыми настежь дубовыми дверями, отделанными тусклой жёлтой латунью.

– «Столовка» только для своих, – с улыбкой пояснил Филатов.

«Столовка» оказалась на самом деле одним из самых уютных ресторанов, в которых Ане приходилось бывать. Мягкий свет, по-домашнему клетчатые скатерти, свежие цветы на столах, хорошие пейзажи на стенах, прочная и красивая дубовая мебель. В конце помещения находилась небольшая аккуратная стойка, за которой сверкал бар с напитками.

– Здорово! – с искренним восхищением сказала Аня.

Гендиректор самодовольно улыбнулся, усаживая ее за уютный столик около окна и попутно кивнув нескольким сотрудникам.