Анастасия Мошковская - Пять снов

– Что за дохлятина у тебя в ушах? – шепнула я ей, целуя в свежую румяную щеку.

– Сама ты дохлятина! Это – писк моды. А на трусиках у меня черепки в треуголках!!! – Света плюхнулась на диванчик, и хитро подмигнув, приспустила джинсы, оголяя подтянутый живот и кусок белой ткани с красными черепами. Очень довольная своей проделкой и моим смущением от ее хулиганства, она вся сияя, стала внимательно изучать меню.

Иногда она бросала на меня глубокие пронизывающие насквозь взгляды. Ей не требовалось задавать мне вопросы, казалось, что мы вообще никогда не спрашивали друг у друга: «Что у тебя стряслось?». Я ждала, когда она полностью отсканирует меня и выдаст свое заключение.

Так как я давно сделала свой заказ, мне лишь оставалось рассматривать весну из огромного, свежевымытого окна кафе. Мимолетное одиночество возобновило диалог с самой собой.

Двадцать первый век – это век триумфа информации. Газеты, журналы, радио, ТВ, интернет – воздух больших городов и уже маленьких поселков пропитан словами, песнями и новостями со всего мира. И мода, мода, мода.

И вот новое веяние – пираты. Дамское белье и детская одежда в скелетах и черепах, даже официальные лица позволяют себе нацепить галстук с черепком или пиратскими треуголками. Одним словом – легкое мировое помешательство. И Света туда же!

А я до сих пор не видела этого сверхмодного фильма! Может, и мне стоит отдаться этому безрассудству? За одно – буду ближе к детям. Я знала, что на Новый год, сын хотел костюм пирата, а я сшила ему маску и плащ Зорро. Пришлось смотреть вместе фильм о благородном испанце, потому что ребенок наотрез отказывался надевать черный плащ и широкополую шляпу. Я обещала на следующий новый год сшить пиратский камзол и найти треуголку.

Да и вообще, я всегда любила быть в курсе всех модных тенденций и новинок, но в последние года два у меня пропало чутье на такие вещи.

– Светик, а давай на «Пиратов» сходим, – я ожидала усмешки в свой адрес. Но Света не усмехнулась, а расхохоталась, у нее даже меню из рук вывалилось.

– Подружка моя, «Пираты» давным-давно прошли в кинотеатрах. Я говорю уже о второй части, первая – была три года назад! Но можно пойти ко мне. У меня на проекторе посмотрим, почти, как в кино будет. А тебе вдруг зачем, ты вроде не жалуешь голливудские картинки?

– Не жалую. Но внутренний голос мне нашептывает, что этот фильм можно посмотреть. Раз даже моя Света нацепила на себя пиратские атрибуты, и гордиться ими, значит, нужно дать Голливуду хотя-бы один шанс. В пиратах что-то есть, правда, меня немного пугают трюмы с плесенью, – я хотела, чтобы мой голос звучал бодро, но вышло не очень.

Света передернулась, и решительно захлопнула меню. Я раскисла еще сильнее, потому что к морщинкам вокруг глаз прибавилось полное отсутствие чувства времени и чувства нового: надо же фильм появился три года назад! А мне казалось, что совсем недавно…

– Э-э-э, подруга, я то все гадаю, что у тебя стряслось! Оказывается, не так все страшно. Плесени, значит, боишься? Тебе не кино нужно смотреть, а порядок в белокурой головке навести! – Света открыто заглянула мне в глаза, как будто кортик в меня метнула. От этого взгляда во мне начало что-то набухать и давить. Я понимала, что мне неизбежно придется сказать Свете всю правду о своих страхах и переживаниях. Когда они зрели в моей голове, они казались такими значительными и всепоглощающими, но как только я собралась сформулировать всё вслух, их монументальность лопнула. Я даже растерялась. Но если ни Свете, то ни кому. А это сведет меня с ума. Поэтому, вздохнув, я смело начала.

– Ты права, в моей «головке», как ты точно выразилась, полный хаос, паника и безнадежная тоска, – слезы застряли и не давали мне ровно дышать, поэтому я смешно засопела, пришлось сделать паузу. Я уткнулась в чашку с чаем. У меня была дурацкая привычка – во время важных разговоров и признаний, я редко смотрела собеседнику в глаза. Вот и сейчас у меня не было возможности увидеть, как Светины глаза иронично улыбались.

– Не может быть, – Света ехидно хихикнула, – всё в этой головке! Поверить не могу, откуда там столько места, ведь еще и мозг должен вмещаться?!

Краем губ, который мне с огромным усилием удалось поднять, я дала знать, что еще реагирую на ее шутки.

– Дело в старении, в апатии, в том, что я не знаю, куда и зачем иду. А главное – мне кажется, что идти куда-то уже поздно, – слезы дошли до места назначения и защипали слизистую носа и глаз.