Полина Раевская: Каюсь

Я приходила туда, где мы часто бывали с ним, закрывала глаза, представляла нас. А потом словно нажимала внутри себя на кнопку delete, стирая все из памяти: обнуляя, блокируя его образ, его голос, шепот, запах и ощущения его губ и рук. Я помню каждый сантиметр его тела, каждую морщинку, родинку и шрам. Как же мне его не хватает!

Я мечтала проснуться однажды tabula rasa, с чувством, будто все сон и нас просто не было. Но мечты они на то и мечты, чтобы никогда не сбываться.

Сердце плачет и кричит о нем каждую минуту, а я просто привыкла к этой боли, поэтому уже не столь восприимчива.

Поездка пошла мне на пользу — я готова жить дальше, мне есть ради чего. Осознание этого пришло только, когда я покупала билет до Рубцовска. Я вдруг отчетливо поняла: все кончено и назад пути нет. Странное это чувство — принять сердцем то, что давно уже осмыслил разумом.

Я медленно брела по городу, сама не зная куда. До моего рейса оставалось еще несколько часов, поэтому сидеть на вокзале не хотелось. Я шла, пока не оказалась перед рестораном «Марио». Увидев вывеску, мое сердце ухнуло с огромной высоты вниз. С этим местом у меня были связаны особые воспоминания, которые я не решалась вытащить наружу даже сейчас. Достаточно уже того, что это его любимый ресторан. Все эти дни я обходила его стороной: во-первых, не могла отделаться от какого-то тревожного чувства; а во-вторых, у меня не было денег, чтобы позволить себе такую роскошь. Сейчас я стояла и смотрела на уже ставшую родной вывеску, но не смела двинуться вперед. Сомнения терзали душу, хотелось войти и в то же время бежать отсюда как можно дальше. Но какой-то неведомой силой меня понесло внутрь, и я, не сопротивляясь, подчинилась ей.

Дрожащей рукой обхватила ручку двери, замерла на мгновение, подсчитывая, сколько у меня денег. Вроде бы на чашку кофе хватает. Решительно потянула на себя дверь. Моментально окунулась в тепло и в божественный аромат, от которого у меня свело желудок. Я вошла внутрь, ко мне сразу же подошел метрдотель с вежливой улыбкой, но когда присмотрелся, то искренне заулыбался. И узнав меня, сказал:

— О, сеньорита, добрый вечер! Какой сюрприз. Вы так давно не радовали наш взор своей божественной красотой, а мы вас ждали. Маэстро был безутешен, думая, что вам что-то пришлось не по вкусу, — театрально восклицал этот итальянец с русскими корнями. Впервые за долгое время я засмеялась от всей души, тронутая его вниманием. Мне было неловко за свой внешний вид, отсутствие денег, за то, что ступила на территорию класса, к которому больше не относилась. Впрочем, я никогда ему и не принадлежала. Понимание этого я увидела в глазах мужчины, когда он скользнул по мне взглядом.

Я сжалась, он смущенно улыбнулся. Стало страшно, что сейчас меня выпроводят. Но он преувеличенно радостно хлопнул в ладоши и подозвал одного из официантов.

— Вашу одежду.

Я дрожащими пальцами расстегнула куртку, которая была мне великовата, оставаясь в водолазке, обтянувшей меня, словно вторая кожа и делая мое положение очевидным. Раздевшись, я глянула на себя в зеркало и поморщилась. Волосы были небрежно собраны в хвост, лицо бледное, не накрашенное, с обветренными, ярко-красными губами. Под глазами залегли тени. Потрепанная, уставшая, несчастная. Я сильно похудела, поэтому мой живот казался огромным, как арбуз. Отвернувшись от зеркала, чтобы окончательно не портить настроения, я стала ждать, когда меня проводят за столик. Нервничала, переминалась с ноги на ногу, пока метрдотель не сказал:

— Проходите, мы вам рады.

А затем обратился к официанту:

— Проводи сеньориту за столик у камина.

Я благодарно улыбнулась за такую щепетильность и заботу. Мы всегда заказывали столик у камина, и я рада, что он оказался не занят.

Следуя за официантом, я, как и в первый раз, прихожу в восторг от интерьера ресторана, выдержанного в пастельных тонах, декорированного к зиме припорошенными снегом рябинами со снегирями, сидящими на гроздьях красных ягод.

Пока я шла, замечала косые взгляды. На лицах собравшейся элиты было написано: «Кто ее сюда пустил?». Я сглотнула комок в горле и вздернула подбородок выше. Стыд и неловкость отравляли кровь. Я проклинала себя за то, что поддалась порыву и оказалась тут, но не бежать же обратно.

Вежливо поблагодарила официанта, села лицом к окну и спряталась за меню, хотя кроме капучино ничего не могла себе позволить. Сделав заказ, сконцентрировала внимание на пробегающих за окном людях. Кофе принесли спустя несколько минут, я втянула потрясающий аромат — такой знакомый и привычный.