Алекс Хилл - Танцуй со мной в темноте

Никита.

Он уверенно шагает к барной стойке, останавливается перед ней, а у меня останавливается сердце. Я так долго ждала этого момента, но сейчас не знаю, что сделать или сказать.

Его хриплый сильный голос заглушает музыку:

– Поздравляю с приобретением.

– Что?

– Ты только что купила два коктейля вместе с бокалами, – недовольно отвечает Никита и уходит в сторону кабинета, не удостоив меня больше и секундой внимания.

Так и стою, не смея пошевелиться, не в силах сделать нормальный вдох. Боль вонзается шипами в кожу изнутри.

Ему все равно…

За эти четыре месяца я придумала очередную сказку, в которую хотела верить, забыв о том, что Никита далеко не сказочный герой. Да и я не принцесса… Дура. Обычная влюбленная дура.

Он не ожидал меня здесь увидеть. Не хотел этого. Он уже и думать обо мне забыл, а я почему-то решила, что когда мы встретимся снова, то…

Доброе дело.

Я – доброе дело, которое он закончил, и больше не собирается к нему возвращаться.

Она изменилась. И дело не в том, что волосы теперь едва касаются плеч и сменили черный цвет на коричневый. То, как она несет себя. Как уверенно смотрит и двигается. Видно, что даже мой любимый клубничный тезка перед ней на цыпочках ходит. Это радует.

Правда недолго.

Аня замечает меня и замирает, роняя только что приготовленные коктейли. Смотрю ей в глаза, гребаное сердце пытается скинуть цепи, в которые пришлось его заковать.

Нифига… Сиди на месте. Мы здесь не за этим.

Подхожу к барной стойке, не отпуская синие глаза. Она не должна так смотреть. Будто рада. Будто ждала. Какого черта? Ей нужно было кинуть мне в голову эти бокалы. Разозлиться. Смотреть с презрением и отвращением. Где это все?

– Поздравляю с приобретением.

– Что? – хлопает ресницами Аня.

Снова тупит.

Давай же, малышка. Очнись. Покажи зубки.

– Ты только что купила два коктейля вместе с бокалами, – бросаю я, разозлившись, но не на нее.

Кислый – придурок! Я ведь просил сегодня убрать Никитину. Неужели это было так трудно? Он начальник или где?

Разворачиваюсь и ухожу знакомой дорогой в свой бывший кабинет. Ностальгия переворачивает мысли. Обожаю и ненавижу это место. Столько сил вложено, столько нервов. А события, свидетелями которых стали эти стены…

«Прошлое остается в прошлом», – повторяю про себя главное правило.

Встряхиваю головой, прежде чем открыть дверь, и с ходу набрасываюсь на Кислого:

– Почему Аня здесь?

– Потому что сегодня ее смена…

– Я же просил…

– А ты иди и сам с ней поспорь! Заставь ее делать то, чего она не хочет. У кого, думаешь, она понабралась этих невыносимых замашек? Вы меня оба достали! Не маленькие дети, нечего прятаться по углам! – взрывается Макс, окатив меня встречной волной.

Растягиваю губы в слабой улыбке. Малышка не дает себя в обиду? Похвально. А вот то, что она решила брать с меня пример, – не самое умное решение.

– В чем дело, Кислый?

– Ни в чем! – он ерошит светлый ежик волос.

– Выключай телку, – рявкаю я и занимаю стул напротив.

– Ты ведь не по работе приехал. Мои проблемы. Сам разберусь.

– Да, но если ты будешь такой дерганый, то вряд ли удастся поговорить нормально. Я же сказал, что ты можешь обращаться ко мне в любое время.

Кислый терпит мой прямой взгляд почти минуту. Новый рекорд.

– У нас новое барное меню. Михалычу пофиг, а мне не нравится, хоть убей. Не могу все просчитать так, чтобы… – он устало качает головой, перебирая бумажки перед собой.

– Давай я гляну.

– Клим, ты сказал, есть разговор. Даже приехал. Походу, это что-то важное.

– Подождет. Все равно в зал мы выйти не можем, а здесь атмосфера располагает к работе, а не к разговорам.

– Ты что? Боишься девчонку? – усмехается Макс.

Поднимаю глаза, стирая веселье с его лица.

Я не ее боюсь, а того, что могу не сдержаться. Ненавижу себя контролировать, но обещал больше не лезть в ее жизнь и не собираюсь пасовать.

– Знаешь, Никит… Она по тебе скучает, это видно. И…

– Заткнись! Мне плевать.

– Ну, конечно… – кривляется Кислый.

По морде ему что ли дать? Забыл уже, чем чреваты такие жесты? Макс в момент становится максимально серьезным. А вот это еще хуже.

– Клим…

– Не трать воздух.

– Ты же волнуешься за нее, что тебе мешает делать это и находиться рядом?

– Я ни за кого не волнуюсь. Не выдумывай.

– Передо мной можешь не рисоваться. Я – не Аня.

– Тебе помощь моя нужна или нет? – спрашиваю, теряя терпение.