Зара Фрид - Они

Пролежав в пустом общежитии два дня, я, наконец, встала попить воды и в туалет. Приходила вахтерша, говорила, что звонит мама, я просила передать, что у меня все хорошо. Родители не приехали. Когда в общежитии появилась девочка, с которой я жила, я ей все рассказала, надела ее одежду и отправилась за своими вещами в деревню. Уехала на попутке, потому что на автобус опоздала.

Смелости и сил надо было много. Но я это сделала: зашла домой с каменным лицом, сказала маме, что все нормально, забрала телефон, вещи, папку с документами и стихами. Решила, что больше сюда не приеду! Вышла на автобус. Деньги брать у родителей не стала – хотела показать себя независимой и гордой. Обид на родителей было море (сейчас – только озеро).

Стою на остановке, мне больно и тяжело, и тут – расплываюсь в улыбке, потому что вижу за рулем человека, который мне помог. Я села рядом. Народу в маршрутке было много, и заговорить с водителем я не решилась. Из копий документов, которые висели наверху, я запомнила номер телефона, номер автомобиля и имя – Андрей. Мы молчали всю дорогу, только изредка наши взгляды встречались в зеркале заднего вида. Я спросила, можно ли положить папку с документами на бардачок, он разрешил. Сделала я это, конечно, специально. Доехав до города, сказала, что деньги забыла и заплачу в другой раз, он улыбнулся: «Хорошо».

Благополучно добравшись до общежития, переведя дыхание и в очередной раз съев полпачки анальгина, легла. Голова и ребра болели, нагибаться было трудно, но я справилась. В голове были только его имя и глаза. Дождалась вечера и написала: «Здравствуйте! Спасибо, что тогда помогли мне. Не забыла ли я у вас папку со стихами?» В жутком волнении, молча смотрела в экран телефона. Ждала: правильно ли я запомнила номер телефона? Почему-то меня даже потряхивало. Ответ пришел через двадцать минут: «Я сейчас привезу. Ты там же?» Мне показалось, что от нахлынувших эмоций даже боль моя стала меньше. Человек, который мне понравился, сейчас ко мне приедет, план сработал! У меня как будто крылья появились.

Андрей поставил машину прямо перед воротами общежития. Свет от неоновых фар так красиво ложился на снег и освещал все вокруг. Я подошла к машине и поблагодарила его, а он говорит: «Ты не торопишься? Садись, холодно же!» Страха не было. Был восторг! Андрей спросил, можем ли мы отъехать в сторону от ворот, на пару метров, я кивнула – да. Он выключил музыку: «Стихи красивые. И ты красивая. Может, расскажешь, что у тебя случилось?» Два с половиной часа я искренне, со слезами рассказывала ему обо всем – как будто знала его всю жизнь. Расставаться не хотелось, но надо было идти, потому что в половине одиннадцатого общежитие закрывали. Андрей довез меня до ворот и обещал завтра позвонить.

Так началась моя первая любовь.

Мне было двадцать, Андрею – двадцать девять. Взрослый, добрый, понимающий. Мы виделись, когда мог он. У него было две «газели»: на одной он работал сам, на второй – напарник. Еще у него была крутая праворульная Mitsubishi Chariot. Он часами мог говорить о том, как устроены автомобили. От его рабочей куртки пахло соляркой или бензином, и мне это нравилось. У него были всегда грязные руки, и он в шутку пачкал мне ими лицо. Иногда он приезжал на «газели», иногда на Chariot, и мы отъезжали от общежития на некоторое расстояние, чтобы мне не было страшно. Я рассказала Андрею про первый сексуальный опыт, и он просил меня сходить в полицию и написать заявление. Потом грозился: «Морду набью». Жалел меня.

Я сознательно не спрашивала про семью, чтобы не делать себе больно. Кольцо он не носил, и никто не звонил ему по вечерам. Я так надеялась, что он не женат, что я ему нужна. Но…

Звонок в семь утра:

– Тебе на пары во сколько?

– К 9:40. Первой пары нет.

– Я заеду.

Я уложила свои длинные ярко-рыжие волосы, надела белые колготки, замшевые сапожки на шпильках, юбочку до колен. На пары идти я не хотела. Я хотела произвести на Андрея впечатление, когда он меня, такую красивую, увидит.

Андрей предложил поехать на гору.

– На шпильках?

– Плевать в чем! – рассмеялся он.

За городом – только белый-белый снег – как чистый лист, новая страница жизни. Мы шли, держась за руки, и он признался, что женат и что у него двое детей…

Андрей отвез меня на пары, после пар – забрал. И так у нас стало принято: сначала он отвозит детей в школу и детский сад, потом – жену на работу, потом – меня в университет. Тогда, на горе, я согласилась на это, сдержав слезы, шире улыбнулась и сказала: «Спасибо, мне будет приятно».