Отем Грей - Сияние

Я крепче вцепляюсь в простыни.

— Даже если это станет для меня пыткой?

Внезапно он лукаво улыбается мне.

— Да. Даже если для тебя это будет пыткой. Ты еще поблагодаришь меня за это.

Я забрасываю ногу на его бедро, раскачиваюсь и пытаюсь перевернуть его так, чтобы мы могли все делать по-моему. Он смеется, утыкается головой мне в изгиб шеи и с открытым ртом целует меня под ухом.

— Ты сейчас находишься там, где я хочу тебя видеть, — он крепче вжимается в меня, припечатывая бедрами к кровати, чтобы усилить эффект своего заявления.

Поднявшись на колени, он хватает меня за ноги, закидывает их себе на плечи и врезается в меня членом, максимально заполняя.

— Ремингтон! — не удержавшись, кричу я, затем рефлекторно прикрываю рот ладонью, как делаю всегда, когда мы занимаемся сексом, чтобы нас не услышал весь дом.

Он убирает мою руку ото рта и вращает бедрами, вынуждая меня выгнуться над кроватью.

— Здесь никого кроме нас нет. Боже , как же мне нравится, что ты не носишь нижнее белье. Иначе я бы сорвал его с тебя, чтобы как можно быстрее добраться до твоей киски.

От его слов жар между ног усиливается, и я вжимаюсь в него, желая почувствовать его еще глубже.

Он продолжает трахать меня, неумолимо и жестко, словно это его последняя миссия на Земле и он хочет убедиться, что выполнил ее максимально хорошо.

— Кричи, Селена.

И я кричу, выкрикиваю его имя, когда мы оба интенсивно кончаем. Затем мы лежим на кровати: наши ноги переплетены, пальцами он поглаживает мои волосы. Но передышка, которую дает мне Ремингтон не длится долго. Не успеваю я прийти в себя, как он притягивает меня к себе на колени и его член снова врывается в меня.

— Мы компенсируем все те случаи, когда мне хотелось трахнуть тебя в разных частях дома, но я не мог, потому что нас могли прервать Адриан или Хоуп. Я люблю наших детей, но, Боги , они могут вынудить взрослого мужчину пребывать в подавленном состоянии из-за отсутствия секса.

Я хихикаю и отбрасываю волосы за спину.

— Боже, я так тебя люблю, Ремингтон.

И я не мешаю своему супругу снова и снова выполнять свое недавно данное обещание.

Ремингтон

На следующий день после моего свидания с Селеной, мы решаем, что отвезем Адриана на встречу с Колетт. Таким образом, мы совершим визит и решим все до Рождества, чтобы это не висело над нами черной тучей.

Адриан напряженно застывает, когда Селена наклоняется поговорить с ним.

— Я буду ждать снаружи, хорошо? — говорит Селена, склонив голову, чтоб встретиться с ним взглядом.

— Но я не хочу, чтобы ты уходила, — его маленькая грудь быстро вздымается и опадает, пока он затравленно озирается по сторонам. — Она пыталась убить тебя, мама. Мне она не нравится, ведь она пыталась забрать тебя у меня и у папы.

— Но у нее ничего не вышло, Тигренок. И знаешь что? Никто никогда не заберет меня у тебя. Папа будет рядом с тобой. А я буду сидеть меньше чем в трех метрах от тебя. Хорошо? И если я тебе понадоблюсь, ничто не помешает мне добраться до тебя. Даже огромная дверь, — Селена улыбается и стирает одинокую слезинку, катящуюся по щеке Адриана. — Папа не позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Слышишь?

Адриан часто моргает, его нижняя губа дрожит.

Селена засовывает руку в ворот кардигана и, вытащив ее обратно, протягивает ее к нему и раскрывает ладонь перед его лицом. Цепочка с деревянным кулоном в виде тигра. Селена купила его на рождественской ярмарке на Елисейских полях.

— Знаешь, почему я называю тебя тигренком?

Мой сын проводит ладонью по лицу и качает головой из стороны в сторону. Мне приходится сжать руки в кулаки и крепко прижать их к телу, чтобы не сорваться и не подойти к ним. Сейчас Адриану нужна Селена. Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы Селена осталась — ради Адриана и меня — я понимаю, почему она решила не идти с нами. Ранее она объяснила, что хочет, чтобы решение было исключительно за Адрианом. Она предполагает, что если останется, то какое-то бы решение не принял Адриан, на него может повлиять ее присутствие. Я чувствую, как в груди что-то сжимается и меня затапливает тепло. Она переживает о том, как пройдет его встреча с Колетт. Мы не видели ее с тех пор, как ее арестовали перед нашим домом, но она казалась вполне нормальной, когда я в последний раз разговаривал с ней по телефону. Невменяемость исчезла из ее голоса.

— Тигр — символ смелости. Помнишь, как Хоупи просунула голову сквозь прутья кроватки и застряла, как она начала плакать, потому что не могла выбраться? Ты забрался к ней в кроватку и вытащил один из прутьев, попутно напевая ей песенку. Это был очень смелый поступок. Ты не допустил, чтобы Хоупи поранилась. Если бы тебя там не было, кто знает, что могло бы случиться?