Татьяна Осипцова - Из круиза с любовью

Ощутив, как заурчало в голодном желудке, Вика несколько раз стукнула в дверь, но никто ей не ответил, видимо, из гаража все ушли. Помаявшись, походив из угла в угол, допив почти всю воду из двухлитровой бутылки, она вновь улеглась на нары.

«Завтра утром Володя прилетит из своего Северобайкальска… Увидев, что я его не встречаю, он станет звонить. Трубка в сумочке, но наверняка эти уроды ее сперли. Скорее всего, симку сразу выбросили, чтобы не трезвонил… Что в таком случае отвечают: «абонент не обслуживается» или «аппарат выключен»? Володя это услышит, и что? Он ведь не знает ни домашнего номера, ни рабочего. И адреса не знает, только название «Виктори-тур»… Как он будет меня искать? А вдруг подумает, что я нарочно выключила трубку, чтобы не встречаться с ним больше? Вдруг подумает, что таким образом я решила поставить точку в нашем круизном романе?.. Нет, Володенька не может так подумать! Вот если бы он не ответил мне по телефону, я бы стала искать его через справочное, объездила бы все конторы, имеющие отношение к геологии, пешком обошла бы весь поселок Пушкино и у каждой калитки спрашивала: «Вы не знаете, где живет Владимир Петрович Першин?» Даже если он вдруг решит, что я его бросила ― сразу, как только освобожусь, найду его и все расскажу. Он поймет, он ведь любит меня».

Поворочавшись какое-то время на своем жестком ложе, Вика слезла с него и вновь принялась ходить из угла в угол по тесной кладовке, теперь уже честя последними словами предателя Тихомирова.

«Вот сукин сын! Я к нему, как к давнему знакомому, доверенному человеку Артема, а он!.. Наверняка не за так информацию Гаспаряну слил. Сколько в таких случаях полагается? Десять процентов, или все пятьдесят?.. Нет, ну какой гад! И я ― дура, сама все ему выложила. Как будто не знала, что с такими людьми нельзя откровенничать. Нет бы, сказать: «Это меня никоим образом не касается, просто один человек просил узнать». Сама брякнула: «Близкий человек, ближе некуда».

А ведь Ирина еще когда предупреждала, что макаровские кредиторы могут до меня докопаться… Столько лет его не могли найти, и вот ― сама же их навела, да не на него, а на себя. Он-то сейчас уже наверно квартирку себе в Екатеринбурге подыскивает и думает, как лучше к делу мои денежки пристроить…

Ох, выходит, зря я его тогда приютила. Надо было сразу дать ему денег и сказать: езжай, куда подальше, и живи, как сможешь. Но я ведь совестливая, мне человека выгнать неудобно… Вот и имею теперь за свою совесть и доброту. Ирина сколько раз говорила: избавься от него! А мне больно удобно было: дочка под присмотром, кофе в постель и хозяйственных забот никаких. Но это вначале… Последние года три я его еле терпела. Невозможно уважать мужчину, который ничем не занят. Вот тогда и надо было отступного давать, и уже три года я была бы свободна. И не было бы никакого похищения, яйцеголового бандита, типа с пустыми глазами, который вымогает у меня триста тысяч… И этой вонючей каморки не было бы!

Выходит, сама виновата… Правильно говорят: каждый сам кузнец своего счастья, а уж несчастья ― тем более. Стоит один раз поступить опрометчиво, необдуманно ― и мучаешься годами. Как тогда, когда очертя голову за Лешку замуж выскочила и семь лет убеждала себя, что у нас нормальная семья, так и с Макаровым. Приютила, вроде в благодарность, что из депресняка помог выйти ― и имела в своем доме трутня в течение семи лет. Надо же, там и там по семь лет! Это что, такое магическое число в моей судьбе? По семь лет с одним мужчиной? Нет, с Артемом и полутора не было. Но его убили. А если б не убили? Я мечтала любить его до старости, но как бы распорядилась судьба?.. Не знаю, с ним я никогда ни в чем не была уверена, до самого последнего нашего разговора…

А Володенька? Нет, я чувствую, что эта любовь до самой смерти, «до березки», как говорилось в каком-то старом фильме. Я обязательно должна выбраться из этой передряги, чтобы нам дожить вместе до этой самой березки. И плевать, каким способом выбраться, пусть даже без квартиры и фирмы останусь. Лишь бы с Володей. Он может купить квартиру в Москве, или будем жить у него в Пушкино, это не так уж далеко. Он говорил, дом большой и участок просторный… насажу там цветов…

Мечтая о том, как будет жить с любимым, Виктория все-таки уснула.

Ее разбудил лязг двери, но, протерев глаза, в каморке она никого не увидела, только полная бутылка воды стояла на пороге.

Она кинулась к двери и стала колотить в нее.

– Эй вы! Поесть чего-нибудь дайте, и сигарет!