Татьяна Осипцова - Из круиза с любовью

– Явились, с-суки! Обе-две теперь шляетесь! Сама б… и эту сучку приблудную такой же воспитываешь! Еще год-два, и принесет тебе в подоле! С таких лет шляется…

Мать хотела закрыться в большой комнате, но отец кинулся туда за ней. Послышались удары, Вика привычно тихонько завыла: жалко было маму, но вмешиваться она запрещала.

Сквозь тонкую дверь доносились вопли отца:

– Получай, б…, получай!.. Что ты там бормочешь? Ни с кем и никогда? Как же… ври больше… Ни в нашей, ни в твоей породе сроду чернявых да косоглазых не было… Нагуляла с кем-то, б…

Вика все стояла с портфелем в руке, так и не сняв пальто, когда озверевший отец вывалился в тесный коридор:

– Чего вылупилась? Очереди ждешь?!

Девочка шмыгнула за дверь и понеслась к Юльке. Она изо всех сил давила на звонок, слыша, как на первом этаже хлопнула дверь и отец, матюгаясь, уже поднимается по лестнице. Но вот дверь в квартиру распахнулась и на пороге показалась величественная тетя Катя.

– Вик, это ты трезвонишь? Забыла чего?

И тут она увидела Викиного отца, вступившего на площадку с ремнем в руке. Задвинув девочку в коридор, Катерина подбоченилась.

– Толь, ты чего это, никак в гости?.. Так в гости с бутылочкой ходят, а не с ремнем! Шел бы ты, милый, домой.

Ростом отец был едва по плечо дебелой соседке. Затормозив перед ней, как перед несокрушимой преградой, Анатолий забормотал:

– Дочку, Вику давай…

– Не дам, и не проси! ― отрезала тетя Катя. ― Девчонке завтра в школу. Чего ж ей, опухшей да с синяками идти? И тебе на работу, день-то будний… Так что иди, Анатолий, проспись.

Она подтолкнула его в сторону лестницы, ногой захлопнула дверь в квартиру и стала напирать могучим бюстом:

– Ну чего, сам дойдешь, аль проводить? А то я ведь провожу…

На крыльце, уже вытеснив его из подъезда, добавила:

– И не вздумай сейчас на Ритке зло вымещать, я ведь не поленюсь, оденусь и постою под вашей дверью. Хоть звук услышу ― участкового вызову!

– Только участковому и делов, что семейные разборки… ― пробормотал Анатолий, поворачивая к своему подъезду.

– А не придет, ― крикнула вдогонку тетя Катя, ― сама вашу дверь высажу и так тебе наподдаю ― век помнить будешь!

– Вот бабы-дуры, ― сокрушалась она, поднимаясь на свой третий этаж, ― совсем ни во что себя не ставят! Да с чугунной сковородой наперевес ни один мужик не страшен. Врезать пару раз ― потом думать будет, прежде чем руки распускать… Вик! ― позвала она, войдя в квартиру. ― Оставайся. Небось, уместитесь с Юлькой на ее диване, а матери я передам, что ты переночуешь у нас.

Не раз Вика ночевала у гостеприимной боевой соседки, до самого начала восемьдесят седьмого года, когда Юлькина семья уехала из Максатихи. Тети Катин брат умер после участия в ликвидации Чернобыльской аварии и старенькая мать осталась одна в большом доме на Ставрополье. Приехав с похорон брата, тетя Катя собралась в три дня. Соседям объясняла:

– Чего здесь в двух комнатенках ютиться, когда там домина пустой? Опять же ― скотина и огород тридцать соток прямо перед домом, а не за километр. На Ставрополье земля сама родит, а тут как ни пластайся, урожай все равно жалкий. Там прокормиться можно ― а здесь? В магазин колбасу раз в месяц завозят, а то и реже. Не то что мяса, костей на бульон не укупишь! И в Москву не намотаешься ― полдня в пути проведешь, в очередях отстоишь, а на неделю не затоваришься. А дальше с этой перестройкой и ускорением еще хуже будет…

Задушевная подружка уехала вместе с матерью и отцом. Первые несколько месяцев девчонки слали друг другу письма, но потом переписка как-то сама собой увяла.

А в первую свою ночевку Вика шепотом жаловалась подруге, как вызверился на нее отец, какими словами обзывался.

Конечно, мат девчонкам был не в диковинку, напротив, они воспринимали его как естественную связку между словами ― все взрослые мужики так говорят. Но о смысле матерных слов Вика просто не задумывалась. Она была на удивление скромной девочкой, ей некогда было гулять с ребятами после школы. До прихода отца надо было переделать кучу дел, а уж когда он возвращался с работы, ни о каком гулянье и речи не шло. К тому же два раза в неделю она занималась в кружке местного краеведческого музея. Вообще самым большим удовольствием для Вики было устроиться в уголке дивана под торшером и читать взятые из библиотеки книжки про дальние страны, про необычных животных, обитающих на другом краю света. Однако спокойные вечера выдавались в их доме нечасто.