Наталья Комисаренко - Судьба против любви

– Что это происходит со мной? И как быть дальше? – Ева со слезами на глазах разглядывала свое отражение в большом зеркале. Платье идеально сидело на ее хрупкой фигуре, подчеркивая молочную бледность кожи и цветущую красоту. Зеленые глаза девушки с длинными опахалами ресниц наполнены слезами, ее волосы красиво уложены в высокую прическу, а серьги и ожерелье, подаренные родителями Евы, закончили туалет молодой девушки.

– Разве я не прекрасна? – с горечью спрашивала себя Ева, смотрясь в заплаканное лицо перед зеркалом. – Зачем мне все это и за что? – Ева разрыдалась, не сдерживая горьких слез.

Да чего-чего, а самоуверенности Еве не отнять, она действительно была ослепительно хороша, ей бы сверкать с военным мужем, а не сбегать от земной любви, на истязание к такому мужу в его семью. Ни один офицер в ее части, и в городке, которые были падки на женские прелести, не смогли бы устоять.

– Ну, что ты стоишь столбом! – внезапно рассердилась свекровь, – Иди к своей жене, скажи, что я намерена поговорить и все обсудить, немедленно.

Майкл неторопливо направился в ванную комнату, терпеливо постукивая пальцами по дверной ручке, упрашивая выйти и поговорить с ними Еву. Она вышла из ванной комнаты, после такой непредвиденной встречи и разговоров с ней, с глазами полных слез, печали и ожидания. Свекровь, находилась в их комнате, она стояла возле кровати, и была так же молчалива и озадачена, как и Ева, Майкл встал, возле Евы. Дочь играла в сторонке и молча наблюдала за ними. Ева вскинула на нее зеленые полные слез глаза, в которых отражалось отчаяние, разочарование и боль.

– А еще я, плюс ко всему прочему, обнаружила, пропажу всех комплектов импортного постельного белья, из нашего комода. Где оно? – вежливо спросила Ева, у свекрови.

Свекровь вместо объяснений, тут же вцепилась, мертвой хваткой в волосы Евы.

– Я вообще не понимаю, почему вы пытаетесь мне противостоять, таким образом? Или все упирается в то, что во всем виновны вы? И Ваш девиз… – «Лучший способ защиты – нападение!», или «Нападение – лучшая защита…?», так? Да убери же ты, свою маму от меня! – от неожиданности затараторила Ева. – это прозвучало открытым вызовом.

– Обороняйся сама, как хочешь…! – спокойно, сказал он.

Она чувствовала, что может начаться в данной ситуации игра с огнем и ребенок свекрови не помеха. Ей вообще мало, что могло помешать, если было необходимо достичь желаемого. Хоть Ева и трусом-то не была, но…, она просто боялась за свою дочь, ведь она еще ребенок.

– Зачем вы так? Довожу до вашего сведения…, помолчала и продолжила, – «Я ухожу, навсегда!».

– В смысле? Что ты такое говоришь? – спросил Майкл.

– В прямом, это просто грязь, вы запачканы ею, ложью и мошенничеством. Подобные вольности я не могу себе позволить никогда. Однако сейчас мне наплевать на все, теперь я уверена, что ошиблась, выйдя за тебя замуж. Я вижу и отчетливо понимаю, что твоя мать, и ты не гнушаетесь никакими средствами, для достижения своей цели. Как жаль, что, это я, только сейчас осознала! Ты поможешь мне, отправить контейнер? Поможешь? Или нет, Майкл?

Он растерялся, спустившись с небес на землю и осознав грядущее расставание, ответил:

– Да!

Измучена и вымотана, Ева забирает дочь и уходит, она не удивлена их озлобленности, она это почувствовала с первых дней их брака. Но ее сердце разрывалось на части от боли, что она три года благоволила и посвятила себя его семье, которая, находилась на полном их иждивении. Но у нее ничего не вышло, так живут дикари, отставшие от цивилизации, с трудом, представляющие, что такое любовь, уважение, забота и внимание. Они понимают только одну власть – власть силы, и чем больше силы, тем меньше сопротивления. Еве нелегко обходились бесконечные, интимные поползновения с применением силы, вплоть до рвотного рефлекса. Разносторонних разборок и уговоров не только с мужем, но и со свекровью, периодически. Свекровь ей однозначно говорила, – «жена обязана выполнять все похоти, мужа», неоднократно грозила Еве, навести на нее порчу. Ева всегда была озадачена вопросом, – за что? – Такой образ жизни и их отношение к ней, давал повод ей, подумать об этом серьезно. И в этом ее, своими доводами не раз убеждала жена брата свекрови, всякий раз, когда навещала Еву. Каждый раз, вспоминая эти моменты встречи с ней, у Евы наворачивались слезы, и ей очень хотелось плакать. Но она дала себе зарок, никто не должен видеть ее плачущей, никто и никогда! Слезы, наворачивавшиеся на нее, тут же исчезали. Приходили моменты призрения, она презирала себя, за то, что всякий раз из-за своей жалости к нему, она оставляла все, как оно есть, задавая себе один и тот же вопрос: