Филип Сигэл - Инсценированный разрыв (ЛП)

– Хорошо, ребята, – говорит она, занимая свое место за столом. – Вы все должны были закончить читать «Ромео и Джульетта» за выходные, поэтому давайте обсудим повесть. Что вы думаете? Не правда ли книга заканчивается невероятно трагично?

Шана Виганд поднимает руку:

– Для меня тема силы любви и неизбежности судьбы оказалось наиболее захватывающей.

– Шана, я попросила всех прочитать « Р и Д» , а не Википедию. Ну, давайте же, ребята. Дайте мне честный отзыв. Мы все знакомы с этой историей в той или иной форме.

Молчание.

Мисс Хардвик сжимает губы, накрашенные красной помадой:

– Ну же, кто-нибудь? Не стесняйтесь.

– Я думаю, что все это невероятно романтично, – говорит другая одноклассница.

Я узнаю этот спокойный, холодный и самоуверенный голос, раздающийся из середины класса.

– Хаксли, объясни? – просит мисс Хардвик.

Хаксли выпрямляется, конечно, не пристало ей сутулиться, как мы, простые люди. Ее оливковая кожа всегда кажется светящейся, а водопад волос, словно из рекламы шампуня. Однажды она станет идеальной женой для сенатора, и Хаксли знает об этом.

– Их любовь была такой пылкой и сильной, но в то же время спокойной и нежной... Она была... прекрасной. – Хаксли произносит слова медленно, так как никто не осмелится ее перебить.

– Хороший ответ, – говорит мисс Хардвик. Все согласно кивают. Даже Грег Бэйлор и его тупые дружки в углу соглашаются.

– Это было потрясающе. Даже прочтение синопсиса меня впечатлило, – говорит Шана, не упуская возможности угодить Хаксли. Ну, и учителю заодно.

– Они были примером настоящей любви, – говорит Хаксли. Понимает ли она, что девяносто процентов того, что она произносит, является избитыми фразочками? Вероятно, но класс все равно слушает ее, раскрыв рты.

Я закатываю глаза. Убить себя только потому, что ты не можешь с кем-то встречаться, кажется немного чересчур драматичным.

– Хочешь что-то добавить? – спрашивает мисс Хардвик кого-то. И тут я понимаю, что она смотрит на меня. Так же как и весь класс.

– Что? – спрашиваю я, мои ладони потеют.

– Кажется, ты не согласна.

– Я не знаю, – может, если я буду отвечать вежливо, она позволит мне опять смешаться с классом. Почему это все уставились на меня? Давайте, шлите смс, пишите записки, смотрите в окно. Делайте же что-нибудь.

– Ты уверена, Бекка?

Я киваю. Лучше рискнуть своей оценкой, но держать рот на замке. Они не желают слышать другого мнения, если предпочитают первое.

– Все в порядке, Ребекка, – говорит Хаксли самым дружелюбным тоном. Невероятно, как же легко она его включает. – Думаю, было бы интересно услышать как та, у кого никогда не было парня, расценивает пьесу.

Девушки вокруг меня тихонько захихикали. Я выдавливаю из себя улыбку. Эмоции захлестывают меня и, прежде чем успеваю это осознать, я поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть в лицо Хаксли.

– Ромео и Джульетта не были влюблены. Они были просто сумасшедшими.

Класс замолкает, и все странно посматривают на меня.

– Сумасшедшими? Кажется, это немного перебор, – говорит мисс Хардвик, отбрасывая в сторону свою объективность.

– Ну а разве то, что они встретились, якобы влюбились и умерли в один день, оу, и естественно все это меньше чем за неделю, не сумасшествие?

– Нужно всего лишь несколько секунд, чтобы понять, что ты встретил свою родственную душу. Ты сразу понимаешь, что это оно. Именно это я и почувствовала, когда встретила Стива, – говорит Хаксли. Класс замирает, а я готова выпрыгнуть из окна. – Это – любовь.

Я не дам Хаксли шанса победить, она и так всегда это делает.

– Это не любовь, а неумение принимать решения. Ромео и Джульетта – два очень подавленных и несчастных человека. Вынужденная разлука усилила их желание быть вместе. Это как, когда родители говорят детям не ходить на чердак, и куда, по-вашему, они сразу же захотят пойти? И это вовсе не потому, что им так нравится чердак. – Грег Байлор кивает своей большой головой. Мне приходится давить посильней, чтобы меня поняли.

– Интересная точка зрения, – говорит мисс Хардвик. – В какой мере, по-твоему, их любовь была основана на сложившихся обстоятельствах?

– Полностью. Это была не любовь, – отвечаю я, пфф, как будто это и так уже не было очевидным.

– Ребекка, ты серьезно сравниваешь настоящую любовь с чердаком у себя дома? – говорит Хаксли. Она поднимает брови и смотрит на меня с таким выражением, словно я волос в ее тарелке. – Разве ты не читала пьесу? Язык, сонеты, монолог Ромео. Ты правда думаешь, что все это было не настоящим?