Руфина Раззакова - Я тебя отпускаю…

Начинается обмен вежливостями. Люди сменяют друг друга с сумасшедшей быстротой. Я едва успеваю ответить одной даме, как передо мной вырастает другая. Единственное, что я чувствую, это то, как Алекс сжимает мою руку. Видеть его не особо получается. Нужно смотреть перед собой, на собеседника, а не в его сторону. Хотя желание посмотреть на моего любимого гораздо сильнее.

− Я отойду на пару минут. Нужно обсудить детали договора с немцами. – Смотрю на него так, будто это самое худшее, что он может сделать. – Ты даже не успеешь соскучиться. – Киваю. О какой тоске может идти речь, когда вокруг меня столько народу.

Алекс растворяется в толпе. Прохожу вглубь зала в поисках бокала шампанского. Странно, невидимые официанты и впрямь будто растворились. Озираюсь вокруг. Нет, совершенно никого. Ладно, пойду, посмотрю на картины в галерее, слышала, в этой их особенно хвалят. Картины просто божественны. И совершенно ничего, что они написаны руками слепых людей. Столько эмоций, столько света. Я буквально погружена в них.

− Здесь собраны лучшие работы со всего мира. – От неожиданности я чуть не подпрыгиваю. – Извините, не хотел вас напугать. Меня зовут Йозеф.

− Очень приятно, Слим. – почти шепотом говорю я. Картины производят на меня слишком большое впечатление.

− Да, да. Вы постоянная спутница Алекса. Я видел вас вместе уже не раз. – Интересное заявление. К примеру, я не могу сказать, что хотя бы припоминаю этого седеющего джентльмена.

− А вы, простите …?

− Учредитель данной выставки. Не хотите шампанского. Взял второй бокал для жены, но никак не могу её найти. Опять упорхнула с кем-нибудь поболтать.

− Благодарю. Я как раз шла за шампанским, но нигде не смогла отыскать официантов. Ноги сами принесли меня сюда.

− Разумеется. Такая особа как вы просто не могла пройти мимо этих картин.

− Такая особо как я? – Не скрывая улыбки, спрашиваю я.

− В ваших глазах читается сопереживание. Вы такая утонченная, я бы сказал даже – отстраненная внешне. Но внутри вас бурлят страсти. А эти картины притягивают именно таких людей, как вы.

− Мне просто нечего сказать вам в ответ.

− Слова здесь будут излишними. Просто наблюдайте, чувствуйте. Красота внутри нас. Попробуйте сосредоточиться на наиболее понравившейся вам картине. Закройте глаза. Растворитесь в ней. Почувствуйте себя её частью. Она посылает вам тепло. Вы – едины. – Я полностью отдаюсь всем чувствам, что кипят во мне. Когда Йозеф слегка дотронулся до моего плеча, я ощутила настоящее тепло. Только непонятный, посторонний звук помешал сосредоточиться окончательно. Звук быстрых, решительных шагов по паркету. И меня будто вырвали, вытянули из моего духовного погружения. Бокал выпадает из моих рук, слышу треск разбивающего хрусталя. Я открываю глаза… Алекс.

Он бесцеремонно тащит меня через кухню ресторана на улицу. Почти выворачивает руку. Просить его остановится без вариантов. Споткнуться и упасть, он забросит меня на плечо и понесет дальше. А привлекать лишнее внимание всего обслуживающего персонала я не хочу. Хватит и того, что почти весь банкетный зал гостей видел замечательную сцену «клещевого захвата» моей руки и «спортивной ходьбы» через всю галерею. Наконец улица.

− И как это понимать?! – Сквозь зубы начинает рычать на меня Алекс. Когда он злится, становится чертовски привлекательным. Глаза метают молнии, челюсть напряжена, тонкие вены на шеи так и выпирают, норовясь лопнуть при каждом слове.

− Что понимать? Отпусти мою руку, пожалуйста. Будет синяк на все запястье. – Растираю красно-розовый след от его пальцев. Синяк обеспечен. Придется завтра надеть что-нибудь с длинным рукавом.

− Стоит мне только отвлечься, как ты уже флиртуешь с другим, Дорогая! – Когда он так меня называет, ничего хорошего меня не ожидает. Так легко мне теперь точно не отделаться. – А находясь рядом со мной, ты успеваешь строить глазки всем козлам, которые есть в помещении!

− Алекс! Успокойся, тебя могут услышать. – Протягиваю руку к нему, уворачивается. Отходит назад. Обиделся, значит. Просто шикарно, ну что за вечер то такой. Не к месту, эмоциональный. – Я вовсе не флиртовала с Иосифом.

− Йозифом. Он же поляк.

− Тем более. Я даже имени его не запомнила, а ты устроил цирк на выезде. Ещё и фингал на запястье посадил. Мы просто разговаривали. Он рассказывал мне про картины. Ты вот знал, к примеру, что они написаны руками слепых художников. – Его взгляд меняется. Успокаивается, понял, что погорячился.