Татьяна Воронцова - Возьми его, девочка!

– Я порадуюсь, когда увижу кольцо у тебя на пальце и штамп в паспорте. А заодно и ключи от вашей новой квартиры, где вы будете растить своих детей. А пока, извини, я думаю только о том, как бы этот выставочный экземпляр не бросил тебя на пятом месяце беременности, и на моей шее не оказалось трое детей вместо одного.

– Перестань! Если у тебя все было так, это еще не значит, что у всех… И вообще, я работаю.

– Сейчас-то конечно.

– Хватит! Слушать тебя не желаю!

Всхлипывая, Арина бросилась вон из кухни.

Отвратительная сцена. Вера пожалела, что не сдержалась. Но парень не внушал ей доверия, а сестренка влюбилась, как школьница, и готова была кинуть к его ногам свое большое сердце.

Вечером они сидели, обнявшись, на диване, и делали вид, что смотрят сериал. Алекса дома не было.

– И забудь ты об этой беременности, – шептала Арина, – ничего не будет. Мы же не в семнадцатом веке живем. Он умный… и веселый… с ним никогда не бывает скучно!

– Вот и хорошо, – рассеянно отвечала Вера, думая о своем. – Главное, чтобы ты была счастлива. Я просто переживаю за тебя, вот и все. Не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. Но, по всей видимости, человеку это нужно: совершить некоторое количество собственных ошибок, чтобы наконец поумнеть. На чужих пока еще никто ничему не научился.

Изрекая эти банальности, она втайне надеялась, что сестра ее не слушает. Вернее, слушает, но не слышит. Несколько успокоительных слов, как символ примирения, как благословение, если угодно. Ей не хотелось выглядеть стервой, упустившей все свои шансы и теперь изнывающей от зависти к младшей сестре. Но, похоже, что бы она ни сделала, результат будет один. Сложившаяся ситуация просто не предполагала никакого другого сценария.

Хлопнула входная дверь. У Алекса уже был собственный ключ.

– Иди встречай, – Вера добродушно столкнула сестру с дивана.

С радостно заблестевшими глазами та устремилась в прихожую. Дверь осталась распахнутой настежь, и вскоре до Веры донеслись тихие гортанные смешки Алекса, шуршание его куртки из плащевой ткани, кокетливое хихиканье Арины и прочие звуки, позволяющие нарисовать картину трогательной встречи влюбленных.

Ей стало неприятно. Дурной знак! Неужели придется теперь каждый вечер засыпать под пресловутый скрип кровати и сладкие вздохи сестренки за стеной? Думать о том, как бы не столкнуться с ней на входе-выходе из ванной… или, хуже того, с ним… стыдливо отворачиваться при виде багровых отпечатков на ее шее – укус? поцелуй? – брошенного впопыхах полотенца, идиотски блуждающей улыбки счастливой, поглупевшей от избытка качественного секса женщины.

К тому же в субботу вернется Данила, укативший на каникулы с одноклассниками в Питер. Как он отнесется к появлению в доме постороннего мужчины? Четырнадцать лет – трудный возраст. Сумеют они поладить или нет? Трудный возраст, да он и раньше не был простым ребенком. Замкнутый, агрессивный. Низкая успеваемость, неудовлетворительное поведение, прогулы… ох.

Мальчику не хватает отца (большое спасибо, любезнейшая Виолетта Андреевна, вы опытный педагог и умеете бить по больному), вам следует уделять ему больше времени (неужели?.. а кто будет зарабатывать – да, да! – банально приносить деньги на пожрать) или найти ему какое-нибудь занятие, например, отдать в спортивную секцию.

Отдать. В секцию. Вера чуть не рассмеялась ей в лицо. Это все, на что способна сегодня славная наука педагогика? Можно подумать, на белом свете есть мать-одиночка, которая не попыталась бы хоть однажды отдать свое неуправляемое чадо в секцию! Увы, и здесь от нее мало что зависит. Привести лошадь к водопою может и один человек, но даже пятьдесят человек не заставят ее пить.

Столкнуться довелось не с ней, а с ним. В полвторого ночи Вера вышла на кухню ополоснуть чашку, а там на подоконнике сидел Алекс и курил, мечтательно глядя на улицу с высоты девятого этажа. Слабый ветерок, врывающийся через приоткрытую створку окна, шевелил его темные, как у цыгана, волосы.

В первый момент ей захотелось повернуться и уйти обратно в комнату. Но потом она сказала себе: «Какого черта? Кто здесь хозяин, ты или он?» Спокойно подошла к раковине, помыла чашку, со звоном водрузила, перевернув, на сушку для посуды, вытерла руки… и обнаружила, что Алекс с интересом наблюдает за ней. Встретив ее враждебный взгляд, он не смутился, не отвернулся.

– Когда надумаешь идти спать, вытряхни, пожалуйста, пепельницу, – произнесла она безразличным тоном. – Не оставляй до утра.