Ellen Fallen - С негодяем интересней

– Только не надо вот этих слов. Я не крутилась перед ним. Сейчас это звучит, как упрёк. – Мне становится не по себе, мы не ругались с Яной, никогда, ни разу за нашу долгую дружбу. – Ты же понимаешь, что я не специально? Я с ним даже не разговариваю. Это он выдумал войну, просто чтобы повыпендриваться перед своей компанией. И мне он не нравится. Правда.

– Представь я тоже понравлюсь твоему парню. Может даже уведу… – я пожимаю плечами показывая, что мне глубоко плевать. – И ты не считаешь меня огромной, да? – хнычет она. – Ты стройная, у тебя ноги…

– Ян, у тебя тоже ноги. И ты хорошенькая. Перестань, я не хочу ругаться из-за парня. Да, он ужасно противный, ноги как будто он с лошади не слазил, кривущие – злюсь я.

Не нужен он мне, я не знаю, как вбить в её голову обратное. Бред.

– Ты всегда так учишь, будто никогда не ошибешься. – обиженно говорит она.

– Я с плохими парнями не связываюсь и не смотрю в их сторону. Не морочь голову. Просто подойди к нему и скажи, что он тебе нравится и всё. Пошли, прям сейчас, – тяну её за руку.

Янка, окрылённая идеей, несётся впереди меня. А, почему бы и нет? Может, он за ней бегает? Ребят вообще не поймешь, кто им нужен. Смотрят на одну, а гуляют с другой. Спят вообще с кем попало, кто даст.

Мы возвращаемся назад во двор. Первое, что мы видим, это то, как Глеб подтягивается на турнике. Мощные руки поднимают его тело, а он сияет улыбкой. Его прислужники громко считают. Да, Боже мой! Бог турника. Яна стоит застывшая на месте. Захожу позади неё и начинаю толкать руками в спину. Это тяжело, скажу я вам. Дотолкав её, обхожу, дёргаю за рукав и самодовольно улыбаюсь парню. На, гадёныш, держи!

– О, наши девки пришли, – смеётся один из упырей. – Илонка пришла за добавкой?

Девки, значит? Смотрю на Яну, а она как рыба. Глаза стеклянные, рот открыт, звуков не издает.

– Я…я… – хмурится подруга, так что между бровей пролегает морщина.

– Ян, ты че немецкий изучаешь? Так давай научу. – Он делает интимные движения бёдрами, будто занимается сексом с турником. Я закатываю глаза. Как такой может нравиться? – Смотри. Я подхожу к тебе сзади, обхватываю твои бёдра и делаю вот так, – он опять крутит бёдрами. Фу, блин. Отворачиваюсь от них.

– Пошли от них. Он больной, не видишь, что ли? – толкаю подругу и хочу уйти.

– Илонка, а как насчёт две тёлки и я один? Вы бы не плохо в тандеме сработались. Не находишь? – нагло ухмыляется Глеб. – Сколько будете из себя лесбиянок корчить. Не разу взасос не целовались. Провокация, ага! Я приподнимаю бровь и не свожу с него глаз.

– Какой же ты тупой, Глеб. Смотрю на тебя и понимаю, почему появились феминистки и лесбиянки.

Они явно разочарован, вывести нас на поцелуй не получилось, а злость закипала. Не знаю точно, чего я хотела добиться своим поведением, но действовало это, как красная тряпка на быка. В данном случае, на целый табун быков. Они так возмущены, хотели увидеть сцену и не произошло чудо. Идиоты наивные.

И после этого поверю ли я, что Яна могла бы быть с Глебом? Нет! Но я должна показать ей, что он идиот. И с ним нормальная девушка не станет встречаться. Даже под дулом пистолета. Но подруга упёртая, пусть и не всегда решительная. Что страшней, накуролесит от души, а потом спасай. Мы не раз с ней разговаривали о том, кто ей нравится. И каждый раз она уточняла, что те, кто ей нравится, смотрят на меня. Я же при этом, не прилагала никаких усилий на то, чтобы закадрить очередного болвана. Они попросту сами летели ко мне как мотыльки. Таким образом я уже зрительно вычисляла плохих и не собиралась впутываться в отношения заранее в эти сети. Моя уверенность не пошатнулась от слов Яны по поводу моей несокрушимости, и что мне может попасться урод. Зрение пока не подводит, а чутье можно и развить. Путем и ошибок конечно.

С утра занимаюсь уборкой и не знаю, откуда в двухкомнатной квартире за ночь накапливается грязь. Живут три человека, а намусорить умудряемся за ночь.

Хотя, самое большое зло в этой квартире – мой кот. Эта белоснежная сволочь может психануть и нагадить под кровать. Встанешь ночью попить воды, и пнёшь его нечаянно. А он, недолго думая, ждёт, когда ты ляжешь обратно в постель. Залазит под нее и вредит, вонючая сволочь. Но самое трудное, это оторвать свою голову от подушки, поднять матрас, не убив при этом засранца. Потом ещё минут десять, ты все это дело проветриваешь, потому что от аммиака режет глаза. А кот идёт с чувством выполненного долга спать в зал.