Джулия Ливай - Мой нигерийский муж, или Богатая белая леди

Я хотела…

Все эти годы, после развода с твоим отцом, я пыталась – насколько могла – не дать тебе почувствовать неполноценность и недостаток в чём-либо!

Никогда – никогда! – ни разу не обвинила я твоего отца ни в чём. Никогда не пыталась помешать вашему общению и не манипулировала, как другие женщины, его или твоими чувствами. Наоборот, когда тебя не было рядом, звонила ему и напоминала, чтобы он уделял сыну больше внимания, говорила, как ты его любишь и нуждаешься в нём.

А когда он не звонил долго, – в ответ на твой вопрос, – пыталась оправдать его в твоих глазах. Как в праздники или его день рождения напоминала тебе, что нужно сделать подарок. А когда он второй раз женился – вру, уже не второй – третий, а тебя пригласили на свадьбу, я купила золотую цепочку и медальон в подарок его новой жене. Сколько женщин на моём месте поступили бы так же?

Я работала как заводная, день и ночь, я делала карьеру и зарабатывала деньги, чтобы мы с тобой могли снимать отдельную квартиру. Чтобы у тебя была своя комната, новая красивая мебель, компьютер. Чтобы мы не экономили, не считали каждую копейку. Чтобы мы могли ездить отдыхать, и чтобы ты мог иметь любую игрушку, какую захочешь.

Я хотела, чтобы ты гордился своей мамой! Одного только не получалось все эти годы – построить новую семью. Моя ли в этом вина? Да, наверно, моя…

А ты подрастал, ты всё понимал, мой маленький философ! Ты сам начал говорить мне, что пора выйти замуж, что ты хочешь братика. Другие дети ревнуют маму и боятся, что придёт чужой дядя и заберёт её, а ты сам хотел, чтобы я нашла своё счастье. И ты понимаешь, ты сам был свидетелем, как радостно забилось у твоей мамы сердце, когда оно, это счастье, показалось возможным! Мы оба, мой сын, мы оба полюбили этого человека! Ты помнишь?

.

Когда Ника вышла из ванной, Тунде уже проснулся. Он лежал всё так же на спине, по диагонали на кровати, и смотрел на неё, ещё влажную после душа, завёрнутую в полотенце. Вдруг резко сел, притянул женщину к себе. Полотенце упало, и она оказалась в его объятиях.

– Иди ко мне, – прошептал он, сжимая всё крепче её обнажённое тело, прижимая к себе жадно, но в то же время как-то робко.

Ника с трудом, словно просыпаясь, отодвинулась от темнокожего любовника и, сжав его голову двумя руками, глядя в тёплые глаза, прошептала: «Мне пора идти. Сейчас завтрак, меня уже ждут, а потом мы сразу же уезжаем. Я живу в другом городе. Нам ещё ехать два часа, а опаздывать нельзя – сегодня на работу».

Его чёрная гладкая кожа выглядела ещё черней сейчас, при свете дня, и Нике казалось странным её ощущение: ей хотелось смотреть и смотреть на это чёрное тело, трогать, гладить, лизать его как конфету из жжёного сахара. Тунде снял с руки простенький бронзовый браслет и надел на руку Нике.

– Я тебя ещё увижу? – волнуясь слегка, спросил он.

– Дай мне твой телефон, я позвоню, – ответила она, уже одеваясь к завтраку.

Ника записала номер в книжку из тиснёной коричневой кожи – страсть к изысканным вещам – и положила её назад в сумку. Тунде, уже одетый, стоял у порога. Они опять обнялись.

– Как трудно расстаться с тобой, – прошептал он ей едва слышно. Ника открыла дверь.

– Я тебе позвоню. Хорошего дня!

После ухода нигерийца Ника быстро собрала двухдневный багаж – они с коллегами приезжали в Лагос на выходные, – причесалась, слегка подкрасила ресницы, любуясь своим отражением в зеркале.

Она любила смотреть на своё лицо после ночи любви. И сейчас, несмотря на явный недосып, она выглядела великолепно.

Кожа с нежным румянцем казалась бархатной, губы были ярче, чем обычно, – ещё бы, после стольких поцелуев! В глазах горел тот особый, пряный и в то же время чуть ленивый огонёк, который бывает только после хорошего секса и на который, как мухи на мёд, даже не понимая причины, летят попавшие в зону влияния представители мужского племени.

– Ох, какое великолепное ощущение, как будто всё можешь, всё получится, всё принадлежит тебе, весь мир, и – никаких проблем, ничего не страшно! Как будто паришь в небесах, божественное чувство…

Нике нравилось это ощущение полёта, силы, лёгкости, которое бывало наутро после страстной ночи. Присутствие и накал этого ощущения были своего рода лакмусовой бумажкой «качества» мужчины, с которым она провела ночь. И на сей раз бумажка однозначно показывала «отлично».